Владимир хотел возразить, воскликнуть: «Не о том речь ведешь, отче!» — но не решился.
Большинство бояр и воевод поддержало Владимира. Но это не смутило тарусского князя — он стоял на своем. Даже когда кто-то предложил не переходить Оку, а встретить татар на переправах, он не согласился.
Князь я еще ваш или нет?! — громко провозгласил он и, отметая все возражения, заявил: — В чистом поле’ будем с крымцами биться. Коль не сможем землю свою от врагов отстоять, то нечего нам и жить на ней! Наказываю все воинство поднимать, завтра выступаем!
Часть - вторая
ГЛАВА 1
Лето шло к концу. Тяжелыми колосьями налилась в поле рожь. На огороде краснела свекла, тускло поблескивали шары капусты. Гоны выходили в поле с утра и работали до темна. Радовались переселенцы —будет чем наполнить закрома. Жизнь на новом месте понемногу стала налаживаться: срубили избы, построили сараи, и хоть временами было голодно — так уж водится в крестьянском житье. У жены Антипки Степаииды родился мальчик, его назвали Егорушкой, в память о дяде, что, спасаясь от княжьей расправы, пропал много лет назад. А Любаша и вовсе заневестилась — налилась, похорошела, только голубые глаза слишком часто стали заволакиваться грустинкой. Скучно без подружек, без друга суженого...
«В самую пору девку замуж выдавать,—не раз неспокойно думалось старому Гону.—Уродило щедро — будет что к приданому добавить. Да вот за кого?..»
Как-то старик поделился своими мыслями с Фролом. Они шли с косами на плечах по мокрому от ночной росы полю. Солнце уже взошло, но густой туман не рассеивался, и фигуры их в длинных белых рубахах, казалось, плыли в белесой мгле, окутывающей землю. Фрол замедлил шаг, повернув к отцу красивое русобородое лицо, ухмыльнулся.
Эко дело, в девках не останется,— беззаботно ответил он.— Соберем хлеб с поля, осмотримся. Не одни ж мы тут. Мыслю: поблизости не только волки живут. Да и на будущий год не опоздает — ей и семнадцати нет.
Не то скипится, не то рассыплется,— недовольно произнес старик, который не любил неопределенности, всю остальную дорогу даже рта не раскрыл.
Так молча дошли до своей межи — старый Гон и Фрол вели хозяйство сообща. Туман поредел, стал подниматься кверху. В поле завиднелись фигуры мужиков и баб. Слышались людские голоса, щебетание птиц.
Пора и нам — все косят уже,— пробуя пальцем, хорошо ли заточена коса, первым нарушил молчание Фрол,
А твои где? — захватив в руку несколько колосков ржи, строго спросил отец.
Настя Ивасика кормит, вместе с Сенькой сейчас придут.
Так нельзя, Фролко. Надоть раньше выходить у поле. Ныне каждый час дорог. Осыплется зерно — наплачемся.