Уходить с родной стороны неведомо куды...— покачал лохматой головой тысячник Устин.— Нет, сие негоже.
Побьем татар, возвернемся на Тарусчину!
Уже побили*..— хмуро протянул тысячник Максим.
Сила наша, други, быть вкупе. Ежели объединим рати русские — устоим, пойдем порознь — лада не будет. Говорил я об том покойному брату Костянтину Иванычу, да не послушал он. Может, все было бы по-другому,— тщетно уговаривал молодой князь начальных людей, но те отмалчивались.
Грех покойного князя-батюшку судить,— вздохнул кто-то из сотников.
Да и ждет ли Серпуховский нас? — буркнул Максим.
—■ Ждет! Мне об том доподлинно ведомо — сам его грамотку читал! — воскликнул Владимир и продолжал: — А тут что делать станем? Корм-то для воев раздобудем, зверья и птицы в лесу много, а дале что? Не сегодня завтра ордынцы сыщут —не отобьемся! Нечего тут сидеть!
А мы и не сбираемся тут сидеть! — двусмысленно обронил Устин.
Ежели не в Волок, то куда? — насторожился князь.
Видно будет.
Замыслил ты что-то, Устин? Не забывай только:
яваш князь!
Боярин промолчал, а Максим зло прищурил глаза, бросил резко:
Тот наш князь, кого Костянтин Иваныч в своем завещании назвал! Мы же, тарусские бояре и дети боярские,— обвел он рукой сидевших у костра начальных людей,— сего завещания не видели.— И добавил многозначительно: — Да и в Рязани при княгине Ольге Федоровне есть тарусские бояре.
Владимир вспыхнул от гнева, ноздри его носа расширились, бледное лицо залила краска, с трудом сдерживаясь, процедил:
Вот о чем ты, боярин Максим Андреич! Запамятовал, что ныне не время разводить смуту!
О какой смуте торочишь, княже?! Молод ты еще, я с отцом твоим, Иваном Костянтинычем, за Тарусу стоял, когда тебя-то и на свете божьем не было! — загорелся тот.— И еще скажу: понапрасну ты дружину из сечи вывел. Может, и не побили б нас нехристи!
Ты — смутьян и отступник, Максим! — выхватив из ножен меч, вскочил Владимир.— Потому и зовешь к Олегу Рязанскому, такому же отступнику!
Тысячник, неторопливо поднявшись с земли, тоже обнажил свой меч. Между ними тут же встали начальные люди.
Что вы! Что бы! — разбороняя князя и боярина, воскликнул Устин.— Надо все обсудить спокойно, а вы за мечи хватаетесь.— И, обращаясь к обоим, примирительно молвил: — Ты, княже Володимир Иваныч, и ты, боярин Максим Андреич, не могите и думать в сей тяжкий час затевать распрю. Утро вечера мудренее. Завтра без гнева и пристрастия все и обсудим...
ГЛАВА 7
Над сожженной деревней синеет предзакатное небо. Солнце то прячется, то выглядывает из-за белесых облаков. Только не до него людям.