— Может быть, эту фотографию и украли злоумышленники? — предположила девушка.
— Нет, — ответил Кравцов твердо. — Снимок изъят раньше. В бульварной газетенке с колоссальным тиражом картинка появилась до визита сюда этой «сладкой парочки».
— Какой парочки? — удивилась она. — Ах да. Они мне мерещатся повсюду. На Волхонке, на Полянке, на Покровке, даже на Пречистенке…
— Вам что-нибудь говорит фамилия Тульчин? — без перехода спросил Кравцов.
— А что с ним? — вырвалось у Веры, все еще сильно перепуганной.
— Вижу, что эта фамилия говорит вам о многом, — добродушно заметил Павел Сергеевич, наливая себе еще полстакана «Флагмана». — Вчера мне позвонили, и без всяких лишних объяснений человек, назвавшийся Алексеем Тульчиным, предупредил о том, что вам грозит серьезная опасность.
— И все? — разочарованно произнесла Вера.
— Нет, не все, — улыбнулся капитан. — Но для вас будет лучше, если вы исчезнете из Москвы на несколько дней.
— Это он так сказал?
— Нет, это я так решил.
— А что сказал Алексей? И вообще, где он? И откуда он узнал ваш телефон?
— У нас с ним оказался общий приятель. Впрочем, это к делу не относится.
— Ну да, — сообразила Стрешнева, — что-то я слишком многого хочу. Куда же мне, бедной, податься?
— А разве нет вариантов? — иронически спросил Кравцов.
— Одни сплошные варианты, — панически согласилась Вера. — Да что изменится-то за эти дни или недели?
— Вас должны потерять. Почти все. Но я должен знать… о месте вашего завтрашнего уже… пребывания.
— Может, домой, к маме?
— Там вас обнаружить легче легкого.
— Уф! Так и сел старик, — молвила она, усаживаясь на табурет. Вечер, несмотря на его плотность, важность и таинственность, становился вполне прозрачным.
Ее несколько раз хотели обокрасть, надуть, объегорить, подкузьмить, а в это время она сама, такая умная и замечательная, делала все для того, чтобы чужие бедные желания сбылись. А ведь существовал прямой выход из этой дури, она вчера с Арбата собиралась позвонить тому же Кравцову.
А что капитан знает о ней много, тут она не врет. Ни ему, ни себе. Ну знает. Профессия такая. Знать. Все. Об этой бедной «обломовке» и ее окрестностях. Это же элементарно. Она хорошо играет на великолепном европейском музыкальном инструменте, а они прекрасно разбираются в человекообразных, бегающих по Европе и вокруг.
— Да что вы так растерялись, Вера? — смутился непробиваемый капитан. — Вам нужно уехать — ненадолго, отдохнете, и все.
— Я поеду в Петербург, — произнесла Стрешнева так, словно ее отговаривали от этого решения. — И немедленно. Павел Сергеевич, вы кошку мою приютите на несколько дней, на недельку? Она съест все, что вы ей дадите.