Ах, дайте мне револьвер!
Я немедля застрелюсь!
Вечером в их комнату деликатно постучали.
— Дим, присоединишься? — спросил Слава.
— Естественно!
— Может, лучше побудем вдвоем? — робко спросила Катя.
Они так и не поцеловались, не помиловались… Димка играл и пел, словно выступал на сцене, а Катя была не возлюбленной, а просто зрительницей.
— С какой стати? Еще набудемся! — хмыкнул он. — Надо же познакомиться с компашкой! А тебя я наизусть знаю.
…Сколько жильцов было в этой квартире и все ли собрались на кухне, не знали даже сами жильцы.
За неимением мебели все расселись прямо вдоль стен, на полу.
Стаканы тоже отсутствовали, поэтому бутылки передавали по кругу, отхлебывали прямо из горлышка.
Посреди кухни на газете лежала разломленная буханка черного хлеба. Это была единственная закуска.
Катя опустилась на корточки рядом с Димой. А он уселся по-хозяйски, вытянув длинные ноги, и тут же отобрал у соседа бутылку:
— Хватит, присосался. Передай другому.
Он смачно отпил изрядную порцию и сунул бутылку Кате.
Она не хотела выделяться и отказываться — ей нужно было стать здесь своей, поскольку здесь она собиралась жить с Димой… И она тоже сделала большой глоток.
Вино оказалось дешевой крепленой бормотухой. Однако в нем было много сахара, и оно отчетливо отдавало привкусом неспелых яблок и сухофруктов.
«Ничего страшного… — подумала Катя и сделала еще один глоток. — Все ведь пьют, и ничего… В конце концов, можно представить, что это просто компот…»
От «компота» в голове закружилось, стало отчего-то очень весело, и Катя принялась хихикать, слушая бессмысленные разговоры вокруг.
Как смешно они все говорят! Переиначивают английский на русский лад: дринькнем, герла, френды…
А Димочка пользуется успехом — ведь у него гитара…
Конечно, он в каждой незнакомой большой компании может привлечь к себе внимание. Такого парня трудно не заметить. А уж как запоет — так все девочки его.
Но здесь, к Катиному счастью, девушек не было. Не считая ту, что спала голой на матрасе, еще двое. Но все они демонстрировали миру такие помятые, опухшие физиономии, что их нельзя было всерьез считать соперницами.
Голая успела одеться. Юбка наизнанку и кофтенка еще похлеще Катиной. А две другие следовали одним лишь им понятной моде — грубые армейские ботинки на высокой шнуровке и коротенькие крепдешиновые сарафанчики.
Постепенно из общих бессвязных разговоров Катя поняла, что голую зовут Маруха, а двух других Юлька и Ирка. Болезненно худой парнишка оказался Владиком, а заправлял всем чернявый парень с огромными, обведенными кругами глазами — Чика.