Старший лейтенант Резников в колхоз не приехал ни разу. Почему? Думаю, комбат понимал, что присутствие Резникова приведет к неизбежным конфликтам его с нами, а также с местными жителями, которые полностью были на нашей стороне и в случае необходимости не дали бы нас в обиду. Валичу все это ни к чему — он хотел спокойно дослужить, а потому Резникова к колхозным делам не привлекал и не допускал, а сам Резников к этому и не стремился. Такая позиция устраивала обе стороны.
Старшим по кухне у меня работал Сергей. Фамилию не вспомнить. Он тоже повадился ходить по вечерам в гости, но у него все оказалось серьезнее, и он пообещал своей знакомой вернуться к ней после демобилизации, что и выполнил через месяц. А я опять выглядел «белой вороной» — пьянки в Линце мне хватит надолго, а Нину никто не заменит. Пристрастия к спиртному я никогда не проявлял и выпивал лишь в исключительных случаях…
Обеспечив полк картофелем, батарея управления в конце октября вернулась в Котовск. Вновь потекли размеренные армейские будни.
Пока трудился в колхозе, приказом по полку меня назначили на должность командира отделения топоразведки. У меня существенно возросло денежное довольствие, получил новое обмундирование и практически стал хозяином на батарее, поскольку офицеры продолжали уклоняться от службы и в батарее бывали все реже и реже. Личный состав батареи все это тоже устраивало. По-видимому, я был на месте и «палку не перегибал», до конца службы конфликтов ни с кем не имел.
В Котовске меня ждала и первая весточка от Нины. Первая за столько лет! Это была открытка от 15 октября, которую я получил только 29 ноября. Теперь оба знали, что живы мы и жива наша дружба. Что могло быть дороже? Аза два дня до отправки открытки, 13 октября, Нина отправила первое письмецо, но я его получу только 15 декабря — так работала почта!
В открытке от 15 октября Нина писала: «Очень хочется увидеть тебя, но если это сейчас невозможно, то буду еще ждать и ждать. Терпения у меня хватит, в этом ты должен был быть всегда уверен».
В письме от 13 октября повторяются те же слова: «Дорогой Дима! Если бы ты только знал, как обрадовала меня твоя весточка. Я тебя всегда ждала, жду и буду ждать, если в твоей личной жизни не произошло каких-либо изменений, как, например, ты, может, уже обзавелся семьей…Я верила, что ты жив, а кроме тебя мне никого не надо, и думать ни о ком не хочу… Я тебе все высказала, что у меня на сердце и в душе. Как хочется тебя увидеть поскорее. Димок, скорее бы с тобой встретиться…»
Военные годы Нина с семьей провела в Свердловске, а затем в Москве.