Тогда последовала минута страшного молчания; госпожа Люсьен, бледная как смерть, протянув руки в сторону сына, шептала едва слышно: "Спасите его!.. Спасите его!.." Господин Люсьен, который был вооружен, взял свой карабин и хотел прицелиться в кабана, но там был Поль; стоило дрогнуть его руке — и отец убил бы сына. Судорожная дрожь овладела им; он понял свое бессилие, бросил карабин и устремился к Полю, крича: "На помощь! На помощь!" Прочие охотники последовали за ним. В то же мгновение один молодой человек соскочил с лошади, поднял ружье и закричал тем могучим и твердым голосом, который повелевает: "Место, господа!" Охотники расступились, чтобы дать дорогу пуле, посланнице смерти. То, что я рассказываю вам, произошло менее, чем за минуту.
Взоры всех остановились на охотнике и на его страшной цели. Он был тверд и спокоен, как будто перед глазами его была простая дощатая мишень. Дуло карабина медленно поднялось, потом, когда оно достигло нужной высоты, охотник и ружье стали такими неподвижными, словно были высечены из камня. Выстрел раздался, и кабан, раненный насмерть, повалился в двух или трех шагах от Поля, который, оказавшись свободным, стал на одно колено и схватил охотничий нож. Но напрасно: пуля направлена была такой верной рукой, что была смертельной. Госпожа Люсьен вскрикнула и упала в обморок. Люция начала клониться с лошади и упала бы, если бы один из охотников не поддержал ее; я соскочила со своей лошади и побежала на помощь к госпоже Люсьен. Охотники, исключая спасителя, который, выстрелив, спокойно ставил свой карабин к стволу дерева, окружили Поля и мертвого кабана.
Госпожа Люсьен пришла в чувство на руках сына и мужа. У Поля была только слегка ранена нога: так быстро случилось все рассказанное мною. Когда прошло первое волнение, госпожа Люсьен огляделась: она хотела выразить материнскую благодарность и искала охотника, спасшего ей сына. Господин Люсьен понял ее намерение и подвел к ней спасителя. Госпожа Люсьен схватила его руку, хотела благодарить, залилась слезами и могла только сказать: "О! Господин Безеваль!.."
— Так это был он? — изумился я.
— Да, это был он. Я увидела его в первый раз, окруженного признательностью целого семейства, и была ослеплена волнением, которое испытала при происшествии; а он был героем всего случившегося. Это был молодой человек среднего роста, с черными глазами и светлыми волосами. На первый взгляд ему было не более двадцати лет; но, рассмотрев его внимательнее, можно было заметить легкие морщины, бегущие от глаз к вискам, тогда как неприметная складка проходила по лбу, показывая на постоянное присутствие мрачной мысли. Бледные и тонкие губы, прекрасные зубы и женские руки довершали облик этого человека, который сначала внушил мне скорее чувство отвращения, чем симпатии: таким холодным было среди всеобщего восторга лицо этого человека, которого мать благодарила за спасение сына.