– Только в этот раз указатели развилок совсем стремные. Коня и себя я уже потерял. Осталось только голову потерять.
– Без сомнения, лучше всего было бы этого парня потерять. Грохнуть. Натурально замочить.
– Максим Борисович, что это у вас за нотки из девяностых? А как же «тяжкий грех»?
– Он бес. Его можно. Жалко, людей, которые могли бы исполнить, у меня не осталось. А искать по знакомым стремно. Не машину же покупаешь. Да и дорого. Если человека правильного нанимать.
– Ты предлагаешь самим?! – в ужасе переспрашиваю я.
– Самим – затея бессмысленная. Я предлагаю бить его поэтапно.
– Это как?
– Он же не все изучил. Невозможно все про тебя изучить. И не всех забрал.
– Ты сейчас кого конкретно имеешь в виду? – осторожно уточняю я.
– Таньку. Жену вашу бывшую, Владимир Сергеевич. Которая, насколько я помню, дружит с женой твоего издателя. Сначала вернем писателя Богданова, а потом телеведущего.
– Макс, ты сбрендил? Ты как себе это представляешь?
– Я себе легко это представляю! – Он выходит из комнаты, возвращается с бутылкой воды. – Приедешь, расскажешь все как есть. Я готов свидетельствовать. Еще лучше – вытащим ее на встречу с читателями, как меня. Он же еще будет их проводить? Дальше крутим жену издателя, встречаемся с мужем. К тому времени в отношениях твоего двойника с издателем столько косяков обнаружится, что вскрыть его – дело техники. Копировать тебя он научился, а вот писать книги, даже такие говенные, как твои, – это вряд ли.
– Я попросил бы…
– Издателя попросишь. – Макс закрывает глаза и делает первый глоток.
– Знаешь, из-за чего Двойник сегодня впервые вышел из себя?
Макс отрицательно качает головой, внимательно глядя мне в глаза.
– Я его «Васей» называл.
– А почему Васей-то?
– Я спросил, как его на самом деле зовут. Он не ответил. Тогда я решил назвать его сам. Как собаку.
– Понятно. – Макс разворачивает шоколадную плитку, надкусывает. – То есть мы имеем помешавшегося на тебе человека, страдающего, как следствие, от отсутствия самоидентификации и литературного признания. Ну и по мелочи – убийцу.
– Ты же как-то обвинял меня в том, что я умею претворять в жизнь только старые пошлые анекдоты, – хмыкаю я. – Вот тебе новый.
– Я говорил про анекдоты, а не про триллеры с маньяками. Короче говоря, книгу ты ему верни, когда мы с издателем договоримся. Он рукопись принесет, а там мы очную ставку забабахаем.
– Макс, я не уверен, что Таня согласится во всем этом участвовать.
– У тебя есть другие варианты? Прояви фантазию. Я не знаю… Намекни на восстановление отношений, туда-сюда.
– Макс, ты понимаешь, о чем говоришь?! В какую нелепую ситуацию ты меня загоняешь!