— Я пришел с миром, — проговорил он, показывая открытые ладони.
— С миром приходят через парадный вход, — глухо проговорил Ермолов, по праву старшего принимая роль переговорщика. — Кто ты? Назовись.
— Что скажет тебе мое имя, служивый? — незнакомец перевел тяжелый взгляд на офицера.
Одинокий лучик солнца, прорвавшийся сквозь решетку вьюнов на разбитых окнах, преломился в его темных глазах, превратив их в бездонные черные дыры.
— Не в честь русскому офицеру убивать безоружного и безымянного.
— Не в честь? — мужчина хмыкнул, отчего край ожога на его щеке дернулся, преобразив невидимую улыбку в оскал. — Долг, честь, совесть — ничто иное, как тлен. Бессмысленная трата времени… А ведь лишь оно ценно.
— Чего там бормочет этот черт полоумный? — прошептал Кирилл, на мгновение оторвав взгляд от рамки прицела.
Ответ пришел с совершенно неожиданной стороны, заставив парня застыть камнем.
— Черт, говоришь. Так меня еще не называли. Немного задевает. Хотя… — незнакомец задумчиво потер переносицу. — Нет. Безразлично. Так или иначе, я пришел говорить с… Как его…
Он пробежал глазами по окружившим его бойцам и остановил взгляд на маячившей за их спинами темной фигуре охотника.
— Ах, да. С человеком, несущим на себе печать бесов.
Вик едва заметно вздрогнул. Бесовская печать — так набожный Николай Терентьевич называл татуировку на внутренней стороне его правого запястья.
— Что-то я в последнее время для всех козлом отпущения стал, — угрюмо проговорил охотник, выходя вперед.
По пути он намеренно задел плечом открывшего было рот Лесника и подарил ему убийственно-холодный взгляд. Николай разом проглотил слова, уже готовые слететь с языка.
— Ты пришел говорить? — Вик остановился на границе того же светлого пятна на полу, но с другой стороны. Теперь их разделяли лишь невесомые лучи солнца, просачивающиеся сквозь неровный каркас окна. — Я слушаю.
— Грозен. Как и всегда, Виктор.
— Откуда…
— Не это сейчас важно. Ты вознамерился остановить то, что не в человеческой власти? Тебе не кажется это глупым решением? — незнакомец шагнул вперед, дав охотнику возможность рассмотреть себя. — Время… Ты хочешь урвать хоть клочок лишнего времени, но оно крошится в твоих руках…
— И что я должен понять из этой ахинеи? — Вик скрестил руки на груди, настороженно вглядываясь в странного собеседника. «Черт, совсем не чувствую этого перца… Энергия не вихрится вокруг его тела, не слышно толчков в венах… Как будто передо мной труп».
— Лишь то, что достигнет твоих ушей, — мужчина ухмыльнулся и протянул руку. На раскрытой ладони тускло поблескивали старые командирские часы с разбитым циферблатом. — Тебе остается лишь бежать.