— Ты — псих.
— Не исключено. Но… Присмотрись.
Мертвый на первый взгляд механизм вдруг едва заметно трепыхнул стрелками-усиками. Секундная медленно, будто неохотно, сделала шаг вперед.
— Они еще живы. И пока они ходят, время остается в твоих руках… Торопись.
Незнакомец плавно опустился на одно колено и толкнул часы в сторону охотника. Жалобно проскрипев по пыльному бетонному полу, они уткнулись в мысок окованного «берца» Вика. Опережая механизм, мужчина, вновь накинув капюшон, быстрым шагом прошел мимо парня, едва слышно бросив на ходу:
— Тебе привет от Куколки.
Вик на мгновение застыл, устремив разом помутневший взгляд на часы. Придя в себя, он резко развернулся, желая остановить этого непонятного человека. Но незнакомец бесследно исчез.
— Куда он делся? — едва не прокричал обычно холодный охотник.
— Не… Не знаю, — жалобно ответил Лесник. — Только что был здесь. Я моргнул, а его уже и след простыл. Будто в воздухе растаял, как морок.
Остальные члены отряда угрюмо молчали. Капитан так же бессильно опустил руки. Стыдно признаться, но даже он, боевой офицер, каким-то неведомым образом умудрился упустить этого мужика из виду.
Тяжело выдохнув сквозь сжатые зубы, Вик опустился на одно колено и поднял часы. Механизм внутри них натужно стонал, отживая последние минуты. Без десяти двенадцать. Стрелки вновь конвульсивно дернулись.
Двое детей сидели на полу спортзала, облокотившись о стену. Сил не было ни на что, кроме как сидеть вот так и чувствовать, как бетон их подземной тюрьмы холодит измученные тренировкой спины.
— Знаешь, почему ты обычно проигрываешь мне, несмотря на способности, Тринадцать? — парень, что постарше, расслабленно потянулся.
— И?
— Все потому, что ты слишком много думаешь. Планируешь, пытаешься предсказать. И… — он повертел в воздухе кистью, пытаясь подобрать слова. — Точно! И время крошится в твоих руках.
— Опять несешь какую-то заумную фигню, Вадим, — его собеседник со стоном вытянул ноги. — Как время может крошиться?
— Нууу… наверное, как-то может. Неважно, — иногда, чтобы победить, нужно перестать думать. И просто бежать вперед. Бежать без оглядки.
— Угу…
Охотник с силой сжал кулак, едва не раздавив часы. Рывком поднялся и направился к выходу из ангара.
— Гусар, собирай людей. Мы выходим в сторону Вочажа. Сейчас же! — бросил он, проходя мимо капитана.
— Но ты же сам твердил буквально десять минут назад, что это небезопасно…
— Плевать, что я говорил. Немедленно выходим. Считайте это… Интуицией.
Теперь уже пришел черед Ермолова сжимать руки в кулаки.’ В его взгляде читалось желание придушить своенравного щенка. Но до сего момента в поступках парня, если исключить излишнюю импульсивность и агрессию, промашек не было.