Такое ощущение, что она бредила, – к тому же никакой винтовки наверху не было. Я решила задать вопрос по-другому:
– А как ты упала? Случайно или нарочно? Тебя толкнули?
Психолог нахмурилась, в уголках глаз появились морщинки, будто она силилась вспомнить, но память возвращалась только частями.
– Мне показалось… показалось, меня что-то преследует. Я хотела выстрелить в тебя, но не смогла, и вот ты уже внутри… Потом почудилось, что сзади кто-то есть, кто-то идет за мной по лестнице… Я перепугалась. Хотелось бежать, и я перепрыгнула через парапет… Я прыгнула. – Она будто сама себе не верила.
– Кто тебя преследовал?
Она зашлась кашлем, с трудом выговаривая слова.
– Я не видела. Никого там не было… Или я видела, и не раз. Внутри себя. Внутри тебя… Я хотела сбежать. От того, что внутри меня.
Тогда я не поверила ни единому слову из этого обрывистого объяснения. Что-то гналось за ней от самой Башни? Я истолковала лихорадочные оправдания желанием сохранить контроль. Она не могла управлять экспедицией, ей нужно было свалить вину за провал – не важно, на кого или на что, пусть даже самое невероятное.
Я решила сменить тему:
– Зачем ты потащила антрополога посреди ночи в туннель? Что там случилось?
Психолог ответила не сразу: то ли обдумывала ответ, то ли организм начинал понемногу отказывать – не знаю.
– Просчиталась. Не хватило выдержки, – произнесла она наконец. – Мне нужны были данные, прежде чем ставить под удар всю экспедицию. Нужно было знать, с чем мы имеем дело.
– То есть насколько далеко продвинулся Слизень?
Она злобно ухмыльнулась.
– Так ты его зовешь? Слизень?
– Что там случилось? – спросила я.
– А ты как думаешь? Все пошло наперекосяк. Антрополог подобралась слишком близко. – Читай: психолог заставила ее подойти так близко. – Существо среагировало. Убило ее, ранило меня.
– Вот почему наутро ты была сама не своя.
– Да. И еще потому, что ты начала меняться.
– Да не меняюсь я! – выкрикнула я с неожиданной злостью.
Она хрипло засмеялась и сказала насмешливо:
– Нет, конечно. Ты становишься такой, какой всегда была. И я тоже не меняюсь. Никто из нас не меняется. Все здорово. Давайте веселиться.
– Заткнись. Почему ты нас бросила?
– Экспедиция сорвалась.
– Это не объяснение.
– А в ходе обучения ты мне все объясняла?
– Ничего не сорвалось. Во всяком случае, не до такой степени, чтобы свернуть экспедицию.
– Мы в лагере всего шесть дней: одна мертва, две меняются, а четвертая колеблется. Похоже на катастрофу, тебе не кажется?
– Если это и катастрофа, то без тебя не обошлось.
Я сколько угодно могла не доверять психологу как человеку, но полагалась на нее как на лидера экспедиции. Мысль о ее предательстве, о том, что она вот-вот бросит меня насовсем, приводила в ярость.