Комлев глянул на Пустоболтова. Тот поднял и опустил плечи:
— Ничего, Афанасий Герасимович, поделать не могу. Степень опьянения определяет фельдшер. Если прикажете, конечно, положу. А вдруг закон нарушим?
Комлев замялся, не зная, какое же решение принять. Ему было немного жаль парня, для которого подобный эпизод мог обернуться большими неприятностями. Но он не мог понять и другого. Он видел, что студент этот и половины переулка не пройдет, с каждой минутой того и гляди, осядет на пол. Опрокинется здесь же. Самолюбие взяло верх. Он опустил глаза и глухо бросил в сторону дежурного:
— Интересно, а что скажут фельдшеры других вытрезвителей?.. Альберт Владимирович, вызовите по рации Бусоргина. Пусть покажет студента соседям.
— Афанасий Герасимович! Зачем же так, — сказал Пустоболтов, отведя Комлева в сторону. — Так не делается. Поверьте мне.
— Почему?
— Ну, как вам сказать?.. Разве можно подводить…
— Спасибо, что просветили меня, — нервно произнес Комлев.
Глянул на багровое лицо уверенного в себе фельдшера, на бессмысленные глаза раскачивающегося студента, на беспомощную фигуру бедолаги с перекрестка, прикорнувшего в углу, и вышел на улицу.
— Вернетесь? — услышал вслед. — Время-то…
— Не знаю, — бросил в сердцах.
— Отдыхайте, Афанасий Герасимович. Мы тут управимся.
Постоял неподалеку от вытрезвителя. Увидел, как появился на крыльце студент и, держась руками за стену бывшей бани, совсем пьяно завернул за угол. Потом к вытрезвителю протащил двух мужиков участковый Тормошилов. Комлев пошел бродить по темным дворам, где над подъездами горели тусклые лапмочки. Где-то вдали уже чернели своими многоэтажными громадами высотные дома. Оценивал свой первый рабочий день, которым был очень озадачен. Думал о тех людях, которых, видимо, стоило убрать с улицы для их же пользы. Понимал, что новое дело было не таким уж простым и трудно внести в него что-то свое, основательное. Вспомнил о телефонном звонке сверху и передумал возвращаться домой.
У самого порога увидел знакомую «СПЕЦМЕДСЛУЖДБУ» с потушенными фарами. Значит, наряд свою задачу выполнил, все койки заполнены. Дернул входную дверь — та оказалась закрытой. Нажал кнопку звонка. Дверь приоткрылась.
— Афанасий Герасимович! — удивился в проходе Пустоболтов.
— Я.
— Не спится?
— Уснешь тут.
— Мы тоже не дремлем… Теремок полон. Все мышки-пьянчужки на месте, — нехотя отступил, пропуская Комлева.
Дежурка оказалась пустой. В двери палат кто-то бил изнутри.
— Беснуются, — нарочито зевнул Пустоболтов.
Свернув в коридор, ведущий к его кабинету, Комлев увидел лежащих на полу животами вниз нескольких мужчин. Руки каждого за спиной были туго притянуты жгутом к ногам. Кто-то из них от напряжения уже хрипел, кто-то жестко терся лицом о пол, кто-то глухо матерился. В глубине за ними Шалов еще туже подтягивал руки к ногам дико кричащего от боли парня.