Он мысленно несколько раз качнулся, собираясь с силами, будто перед прыжком, хотя прекрасно понимал, что тело его останется неподвижным, — мозг его работал четко, и это служило ему слабым утешением; наконец губы снова разжались, словно раскололся кусок сухой коричневой глины, и он проговорил бережно и нежно, словно лепестки цветов, которые он называл, лежали у него на губах, и их нужно было не уронить:
— Аст-ра… просто аст-ра… — последовала пауза, в которой не было ничего от его прошлых академических, многозначительных пауз. — Фе-ру-ла… Вишня… т-тянь-шань-ска-я… Жимолость узко… узкоцвет-ко-вая… Си… сирень.
Это было нелепо и страшно — последние свои минуты он тратил на пустую забаву, какую-то ему одному понятную дразнилку, которой он так часто досаждал Варваре, но почему-то при этом он смотрел не на девушку, а на Теймураза, в его влажные от слез огромные глаза, мерцающие красноватыми бликами, как старинное вино или тянь-шаньская вишня. На кого-то похожие глаза…
И снова звучали слова, исполненные бесконечной горести и любви, и диковинный сад вырастал из этих слов:
— Роза… ро-за колючей-ша-я…
Словно песня, словно заклинание:
— Марь… душистая…
Закрылись веки.
— Таволга…
А потом настала тишина. И все ждали, ждали, ждали…
Из угла запищал Степка, соскучившийся по тигриному молоку.
* * *
Вертолет обошел горы, забравшись в глубину материка, и приземлился на запасной площадке, затаившейся в долине перед самым Ящеричным хребтом — как раз посередине между космодромом и Пресепторией. Два вертких, но хорошо защищенных вездехода с конусными излучателями на радиаторе ждали у самых ворот.
«Теперь-то зачем нас охранять, когда мы не у моря?» — невольно подумала Варвара, но тут из ангара вырвалась санитарная машина уже со сверхвысокой защитой, лихо подрулила к самой дверце вертолета, и только тогда опасливо приоткрыла дверцу.
Оттуда высунулись женские руки.
Теймураз тоже придержал дверцу кабины, чтобы она не распахнулась настежь, и Варвара просунула в эту щель Степку, по-прежнему завернутого в изрядно подмокшее махровое полотенце с рыжими шерстинками. Руки выхватили у нее теплый сверток и исчезли в глубине вездехода. Титановый щиток со стуком захлопнулся, и это был единственный звук, сопутствующий операции передачи. Первая машина охранения, взяв с места реактивную скорость, вынеслась за ворота вертолетной площадки, за ней устремился санитарный вездеход, замыкающая машина не отставала ни на метр. Маленький, но неуязвимый караван устремился вверх по ущелью, направляясь к космодрому. Все правильно. Гостевой домик на космодроме, надо думать, прикрыт надежнее, чем любое подземное убежище Пресептории. И звездолет с Большой Земли, конечно, уже вызван. Все правильно. Даже то, что мама Пидопличко не потратила двух секунд на какое-то слово, обращенное к Лерою…