— Да, вода, — продолжил Прохор Власович свою мысль. — Та самая первооснова жизни с генетическим кодом, что имеется у всех живых существ. Чуешь? — Прохор Власович стянул пенсне на кончик носа и поглядел со значением. — Живых! — он поднял узловатый палец. — Значит, по логике, вода должна быть живой, так?
— Так, — одними губами произнес Игнат. — А она — мертвая…
И почувствовал, как волосы на его затылке зашевелились, будто от сквозняка.
— Мертвая, — эхом повторил Прохор Власович. — И действие свое оказывает только на мертвых. А все потому, мой соколик, что в этой воде, в этом составе, разработанном учеными, содержится код не жизни, а смерти.
Игнат распахнул глаза, с сомнением и страхом поглядел на старика.
— А ты подумай, — предложил тот, не дожидаясь вопроса. — Универсальность генетического кода заключается в его изменяемости. Изначально всем живым существам дана единая база данных — словно книга с миллионом страниц, на которых записаны некие начальные сведения. А дальше любой живой организм — человек, например, — в течение всей своей жизни как бы дописывает эту книгу, вносит новые страницы и новые данные. Или убирает те, что ему уже не нужны. А если изъять страницы, где содержится информация об инстинктах самосохранения? Или продолжения рода? Или о чувствах, о личности, о душе? Существо, у которого вырваны такие страницы, хоть и будет двигаться, будет мыслить, но все-таки — будет мертвым. А точнее — законсервированным в своей конечной сути. Так создали навь.
Игнат провел дрожащей рукой по лбу и ощутил под пальцами влагу. Он отвернулся к окну. Блики фонарей рассыпались по стенам, и кроны деревьев шумели за окном в непроглядной тьме, и шуршал гравий на насыпи, будто снова в заснеженном лесу акульими ртами смеялась, шелестела навь.
— Зачем? — тихо спросил Игнат. — Зачем нужно было создавать такое оружие? Мало ракет и снарядов? Мало смертельных вирусов? Для чего нужна армия мертвых существ, которые одним своим существованием оскорбляют весь Божий замысел сотворения мира?
— Такими управлять легче, — просто ответил Прохор Власович. — Они не боятся смерти, потому что по своей сути уже мертвы. Они не размножаются, не воссоздают себя, как живые организмы, но их можно сгенерировать, используя готовую химическую формулу. Оживить — не всегда значит "вдохнуть душу". Те, ожившие в пробирках — лишь оружие, концентрированная сила, движимая только жаждой убийства. Без личности. Без чувств. Без души. Может, и ожили люди, умершие от чумы в Полесье. Да только кто скажет — для каких целей потом использовались? Не примкнули, случаем, к рядам нави?