Идти оказалось тяжело — каждый шаг отдавался болью, ноги дрожали от слабости и увязали в сугробах.
Конечно, частокол не был ни из человечьих, ни из каких-либо других костей. Опытным взглядом плотника Игнат отметил грубую обточку бревен и наспех сколоченную калитку. Все это могло бы показаться весьма хлипким заграждением, если бы не пущенная по всему периметру колючая проволока. Прямо над калиткой возвышалась на шесте волчья морда, оскаленная, будто в последнем смертельном реве. Из пасти черной змеей свисал погнивший язык, а глаз не было — их выклевали вороны. В сгустившихся сумерках провалы глазниц напоминали черные дыры колодцев.
Витольд тем временем взялся за длинный, вощеный шнур, свисающий из-под козырька над самыми воротами. Игнат внутренне подобрался, ожидая услышать низкий набатный звон, или стук дверного молотка по железу. Но вместо этого где-то далеко прозвучал мелодичный перезвон колокольчиков, и калитка с легким скрипом распахнулась, будто по волшебству.
Но это было не волшебство, а всего лишь хитроумная система шнуров, протянутых от частокола к дому. Кем бы ни был хозяин здешнего места — ведьмой или нечистым духом, — он больше имел склонность к инженерному ремеслу, нежели к плотническому.
— Заходим, что ли, — сказал Витольд.
И первым шагнул за калитку.
Игнат медлил. Опираясь о плечо Марьяны, он сжимал штуцер и во все глаза смотрел вперед, за частокол, где на четырех высоких столбах высилось мрачное жилище ведьмы.
Первое, что бросилось Игнату в глаза — у избы не было окон. Дверь была — от нее до земли спускалась прочная деревянная лестница. А окон не было вовсе. Толстые срубы стен оказались сработаны крепко и на совесть, и дом больше напоминал охотничий лабаз. О присутствии человека говорил только идущий из трубы дым.
— Как она выглядит? — шепотом спросила Марьяна.
— Увидишь, — кратко ответил Витольд и махнул рукой. — Заходите скорее!
Прижимаясь друг к другу, ребята опасливо перешагнули порог. Дверь тотчас захлопнулась за их спинами, будто только этого и ждала, лязгнул железный засов. Ветер налетел сзади, сырой ладонью взъерошил волосы на затылке. Марьяна вздрогнула и обернулась.
— Боишься? — вполголоса понимающе спросил Игнат.
— Немного, — она шмыгнула носом и доверительно шепнула ему на ухо:
— Мне почудилось, будто за нами кто-то следит…
Игнат тоже хотел обернуться, но не смог — спина тотчас отозвалась острой болью, и он судорожно вцепился в Марьянову руку, чтобы не упасть.
— Как же ты поднимешься на высоту такую? — озабоченно спросила она.
— Потихоньку да полегоньку, — отозвался через плечо шедший впереди Витольд. — Лестница тут крепкая, а что высоко поставлена — так это чтобы дикие звери да незваные гости в дом не сунулись.