Еще через несколько дней зима окончательно сдала свои позиции, и снег во дворе стал темным и рыхлым. Стягивающая его ледяная корочка таяла к обеду, и время от времени облака истончались настолько, что сквозь них просачивалось теплое золотистое свечение. Тогда весь лес наполнялся шорохом, темная хвоя приобретала насыщенный медный окрас, и ветер приносил с собой запахи прелости и тепла.
"Скоро полетит с востока вещая птица и приведет за собой весеннюю бурю", — подумал Игнат.
Марьяна тоже смотрела веселее, и уже не пожимала губы всякий раз, когда Игнату приходила нужда выйти во двор. Да и к ведьме она относилась куда теплее прежнего, может, привыкла, а, может, чуяла скорое расставание.
— Вот приедет Витольд, — говорила она, — и отвезет нас в ближайшую деревню. А там, Игнатка, заберу я тебя с собой, в Новую Плиску. Надо будет — помощи у родных попрошу. Да и хорошие плотники всюду востребованы, как-нибудь да проживем…
"Проживем", — именно так и говорила она, постреливая на Игната прежними лукавыми глазами. А он улыбался в ответ и со всем соглашался. Хорошая она была — Марьяна. Руки — заботливые да ловкие. Лицо — светлое, не замутненное тоской или гневом. Спокойствием и домашним уютом веяло от нее, и, помогая девушке составлять целебные мази или готовить отвары, Игнат думал:
'А, может, и впрямь уехать? Разрезал егерский нож мою жизнь, и ту, былую, запятнанную кровью и тьмой, забыть да бросить, да и начать с нового лоскута…'
Но червячок беспокойства продолжал время от времени подтачивать изнутри, пока не представился подходящий случай.
После полудня Игнат вышел за дровами — всю тяжелую работу он предпочитал делать теперь самостоятельно: швы со спины были давно сняты, а раны зарубцевались настолько, чтобы не бояться больше разрыва тканей. Уже подойдя к лестнице, Игнат услышал за спиной грохот и краем глаза смог уловить, как с крыши сарайчика соскользнула тяжелая снежная лавина, увлекая за собой добрый кусок жестянки.
"Хорошо, что никого там рядом не стояло, — подумал про себя Игнат, и аккуратно положил на землю нарубленные им чурочки. — Да только теперь у хозяйки работы прибавится, поди, крышу заново перекрывать придется".
Он шагнул в сторону сарайчика и опытным взглядом оценил возможный ущерб — крышу действительно продавило снегом, и сорванный кусок обшивки обнажил погнившие стропила и куски мокрого картона. С первым же дождем все ценное, что хранилось в сарае, наверняка придет в негодность.
"Надо бы сказать хозяйке", — решил про себя Игнат.
Но не сделал попытки вернуться в дом, а вместо этого медленно двинулся в сторону сарая — в нетронутом насте его следы казались черными струпьями. О запрете он почти позабыл, и только с любопытством осматривал валяющийся на земле хлам.