Недоговорив, Евгения замолкла. Молчал и Николай. Потом женщина продолжила рассказ, но не с того места, на котором остановилась.
– То, что я видела по ту сторону сознания в те два дня, совсем не похоже ни на сон, ни на бред, потому я и назвала это фильмом – очень схоже, с одной лишь разницей: ты сидишь не в зале, а находишься внутри действа в качестве бестелесного наблюдателя. В основном вся жизнь пролетала передо мной на ускоренной перемотке, но иногда действо замедлялось и шло со всеми подробностями. Притом я видела не только то, что происходило непосредственно со мной, но и то, чего видеть в настоящей жизни никак не могла. Вот только почему-то я была абсолютно уверена: всё так и было!
…Если в прихожей Руфь ещё испытывала лёгкое волнение, то, войдя в комнату, сразу от него избавилась. Накрытый стол был, по её мнению, явным признаком капитуляции. Потому в предложенное полукресло Руфь опустилась с видом победительницы. Ольга Абрамова села по другую сторону стола.
– Чай, или предпочитаете чего покрепче? – спросила хозяйка дома.
– Прежде чем что-то отведать с этого стола, я хотела бы получить ответ на вопрос, который я поставила пред вами во время нашей прошлой встречи.
Произнося эту фразу, Руфь нравилась самой себе. Поза надменная, чуть вызывающая. Слова слетают с ярко накрашенных губ, как острые стрелы. И хотя противник, как ей думается, повержен, не стоит его щадить раньше времени. Вот станем родственниками, тогда…
– Нет.
Ответ Абрамовой настолько не вплетался в мысли Руфь, что она поначалу восприняла его как оговорку.
– Вы сказали «нет», – уточнила она, – я не ослышалась?
– Вы не ослышались, – подтвердила Ольга. – Наш ответ на ваше предложение: нет, свадьбы не будет!
– Но как же так, – пролепетала Руфь, – я ведь вам сказала, что Юлечка беременна. Или, – на её лице мелькнула догадка, – Глеб отрицает, что является отцом будущего ребёнка?
– Нет, – голос Ольги звучал мягко, доброжелательно. – Мой сын не отрицает, что между ним и вашей дочерью произошло… соитие, простите, не смогла подобрать другого слова.
– К чёрту ваши извинения! – воскликнула Руфь. – Если он ничего не отрицает, как прикажете понимать его отказ жениться?!
– Это не его отказ, – поправила Ольга, – это наш общий отказ, отказ всей нашей семьи.
– К чёрту вашу семью! – Руфь распалялась всё больше и больше. – Чем вам не подходит моя дочь?! А… кажется, понимаю. Она вам не подходит, потому что она еврейка, я угадала?!
– Какая глупость… – поморщилась Ольга.
– Глупость?! – вскричала Руфь. – Хороша глупость, из-за которой у моей девочки растёт живот!