Воздушная тревога (Иннес) - страница 2

Эта всеобщая нервозность нигде не была так заметна, как в большой палатке ВТС[1] на краю плаца. В увольнение теперь не пускали — даже внутри лагеря. И деться от этого напряженного ожидания было некуда, можно было только придти сюда, пить пиво и обливаться потом.

А до чего ж было душно, господи! За столом напротив нашего один военный инженер заиграл на губной гармонике «Типперэри»[2]. В одно мгновение песню подхватили все присутствующие. И почему в своих песнях нам непременно нужно опираться на прошлую войну? Я с отвращением вспомнил, как в первые дни мы всё пытались (без особенного успеха) затянуть «Беги, кролик, беги» и «На линии Зигфрида развесим мы белье», когда кто-то коснулся моей руки. Я поднял глаза. Это оказался Кэрни Фёрл.

— Ты что пьешь? — спросил он, наклоняясь через стол, чтобы его было слышно.

Я покачал головой.

— С меня хватит, спасибо.

— Нет-нет, дорогой мой, ты просто обязан. Мы уже выпили 65 бутылок. Еще один заказ, и у нас будет 75, а это уже рекорд для нашего подразделения.

Погрузившись в свои мысли, я уставился на строй пустых бутылок. А в это время ребята собрали их и поставили в колонну по три. Она протянулась от одного конца стола до другого и даже переползла на соседний.

Кэн указал на бутылку с темным элем, которая была выставлена впереди колонны.

— Это Огги, — сказал он и встал, слегка покачиваясь. — Ну, ты знаешь… наш малыш… Огилви. Я возьму тебе светлого.

С этими словами он направился по проходу и протиснулся к стойке бара. Это был высокий, стройный парень, несколько узковатый в плечах, чтобы его можно было назвать хорошо сложенным, но весьма грациозный в движениях. Он был актером, страстным поклонником Гилгуда[3]. Благодаря своей профессии, а также привычке носить под форменной курткой шелковый шарф, он был заметной фигурой даже в таком пестром войске, как наше.

Вскоре он вернулся, неся десять бутылок и, раздав их, уселся напротив меня.

— Ну, за эти твои знаменитые последние слова, Кэн: «Глядите, «бленхеймы»!»[4] — сказал сержант Лэнгдон, командир нашего орудейного расчета.

— «Бленхеймы»! — воскликнул Мики Джонс, неряшливый мужичонка с темным круглым лицом, коротко стриженными рыжими волосами и почти без зубов. — «Бленхеймы»! Черт бы их побрал! Проткнуть бы каждого джерри штыком! Холодное оружие — вот что им нужно. Только этим крохоборам оно не по нутру. Холодное оружие, браток! Они его боятся, правда, Джон? — обратился он к Лэнгдону и уткнулся в стакан.

— И впрямь было смешно, — сказал капрал Худ. — Мы стоим себе кружком и трепемся, а ты вдруг как завопишь: «Глядите!» — и драматически руки вскинул — «Бленхеймы!» А через минуту они уже идут в пике над Митчетом.