— Ладно, если вы решили упрямиться, упрямьтесь себе на здоровье, это ваше личное дело, — ее глаза расширились, на щеках вспыхнул сердитый румянец.
— Ну как вы не понимаете! — воскликнул я. — Ведь все это могло произойти совершенно случайно. Огилви просто решит, что у меня нервное расстройство после вчерашнего налета, и отправит меня в дивизион, на отдых. Я должен нынче же ночью добраться до Коулд-Харбор. Да, кстати, только что вспомнил, — спохватился я, — Джон Найтингейл обещал мне достать топографические карты юго-востока Англии, но теперь не сможет этого сделать: днем был воздушный бой, и ему пришлось прыгать с парашютом. Черт его знает, где он сейчас, а карты нужны до зарезу. Может у вас на посту оповещения найдутся какие-нибудь?
— Разумеется, только их ведь нельзя выносить.
— Зато вы можете их просмотреть. Конечно, на это уйдет время, но…
— И не подумаю, — отрезала она. — Не хватало еще, чтобы я потворствовала этой вашей безумной идее уйти в самоволку!
Все мои тревоги, казалось, разом куда-то исчезли, когда я посмотрел на ее дерзкое испуганное личико.
— Спасибо, Марион… Но вы должны мне помочь, умоляю вас. Здесь мне угрожает ничуть не меньшая опасность. К тому же, если я никуда не пойду, а то, чего я опасаюсь, действительно произойдет, вы себе никогда этого не простите, я знаю.
Она заколебалась.
— Пожалуйста, — попросил я. — Это наш единственный шанс.
— Но почему вы так уверены, что сонная болтовня Элейн и впрямь имеет какое-то значение?
— Вы забываете о бреде раненого рабочего.
— Оба плели что-то про Коулд-Харбор, и это совпадение показалось вам важным? Ладно, тут я еще готова вас понять. Но вот день рождения Элейн почти наверняка не имеет никакого отношения к делу.
— Сегодня немцы атаковали еще три аэродрома, — сказал я, — За последние три-четыре дня практически все базы истребителей на юго-востоке Англии подверглись мощной бомбардировке. И большие, и малые. Я думаю, что день рождения Элейн случайно совпал с датой главного удара. Если, конечно, его вообще нанесут. Ваши доводы ничем не отличаются от тех, которые привело бы начальство, вздумай я к нему сунуться. А я убежден, что стою на верном пути, и вопрос сейчас заключается лишь в одном — будете вы мне помогать или не будете. Ну же, Марион…
Она молчала.
— Ну… — повторил я.
— Конечно, помогу, — просто сказала Марион. Говорила она медленно, словно прикидывая что-то в уме. Потом вдруг разом стала чересчур деловитой, манеры приобрели резкость. — Пойду посмотрю эти карты прямо сейчас. При первой возможности вернусь и расскажу, что и как.