— Верно, — это он грубо, но по существу. — Что ж, тогда отправляемся. Мне тоже нужно навестить пару… кое-кого. Ах, да… — я порылся в кармане и протянул цвергольду части кинжала. — Сумеешь зарядить?
— Вот говно-то, прости Творче, — лицо Карла перекосило так, словно он говорил буквально, — зачем тебе эта халтура? — Ответ карлику был не нужен, да я и не пытался его найти, — ладно, давай сюда, гляну, если будет время.
— Буду крайне признателен, — я рассеянно приподнял шляпу и пошагал прочь, озираясь в поисках извозчика.
— И еще, — эхо цвергольдова голоса догнало меня через десяток шагов уже на улице, — до завтрашнего вечера обо мне и думать забудь. А потом приходи в "Выеденное яйцо", будем рассказывать друг другу сказки на ночь.
"Или на утро", подумал я, пытаясь наметить в голове планы на ближайшее будущее. Получалось, честно говоря, с трудом.
ГЛАВА 28,
в которой я вижу целительную силу деятельности,
а заодно пополняю гардероб
— Вы, мастер, как хотите, а только я вас все равно к господину Хидейку не пущу!
— Да ты, друг мой, просто самородок! Что ты заладил, не пущу, да не пущу?! Я на твоего господина, между прочим, тоже работаю, и если ты…
— Вы работаете, а мы служим! И уж чего-чего, а дело свое знаем! Не пущу и все. Как доктор-покойник сказал? Не беспокоить. А у вас на лбу написано — сейчас, мол, войду, и господина тревожить буду.
— Вот же ты бестолочь…
Перепалка длилась уже добрый сегмент. Пожилой слуга в алой ливрее готов был насмерть стоять за господский покой. Едва подтвердив, что Хидейк почти что сразу после моего ухода пришел в себя и уже второй день самостоятельно ест, старик перешел в решительную контратаку. Напор был столь силен, что мне оставалось только уйти или, заткнув рот совести, наплевать на почтение к сединам и применить силу. К моему глубочайшему расстройству, лакей был эггром, пусть и не из крупных.
— Арбас, ты чего шумишь? — Дверь за спиной старика вяло мотнулась на петлях. В проеме бледной тенью колыхался хозяин дома — тускло-салатовый с лица, с сизыми кляксами вокруг глаз. Впрочем, ноги Хидейка уверенно стояли на земле, по крайней мере, ниже щиколоток.
— Вы, господин, как хотите, — в запале завел было старик привычное, — а только…
— Что-о-о? — прошипел Хидейк, и перепуганный лакей моментально осекся, — а ну-ка, пшел вон!
Эггра как ветром сдуло.
— Входите, мастер Брокк, — утомленно, но дружелюбно улыбнулся альв и тяжело заковылял первым.
Перешагнув порог, он тягучим, полуобморочным движением рухнул на диван бесформенным комом, почти что слившись с грудой скомканных несвежих одеял.