Оливер обнаружил, что люди очень рады ему помочь — он был завидным женихом, преуспевающим дельцом. Он принимал приглашения на воскресные обеды и субботние музыкальные вечера, ездил верхом, участвовал в пикниках, научился танцевать. Присматривался, тщательно прикидывал. И через полгода остановил свой выбор на высокой блондинке, которая играла на органе в епископальной церкви св. Матфея.
— Благодарю вас, — сказала она, — но я не собираюсь выходить замуж. По крайней мере сейчас.
Он был удивлен и шокирован:
— Почему?
— Осенью я еду в Сент-Луис учиться в консерватории. По-моему, я вам говорила.
— Но ведь никто не принуждает вас поступать в консерваторию, — сказал Оливер, искренне стараясь понять. — Вы можете и не ездить.
— Я сама так хочу. Вы не представляете, как это важно — учиться у настоящих мастеров. Я мечтала об этом еще девочкой, строила планы…
Ему не верилось, что у других тоже могут быть планы.
— Я уже не так молод, чтобы ждать.
— Об этом и речи быть не может.
Он рано вернулся домой, озадаченный и обиженный. Несколько недель ждал, надеясь, что она одумается. Но она не одумалась.
Он нашел себе другую невесту — невысокую, тоненькую, темноволосую и черноглазую девушку, которую звали Стефани Мария д’Альфонсо. Она проучилась один семестр в колледже Софи Ньюком, не захотела туда вернуться и сидела теперь дома, вышивая скатерти, салфетки, белье — свое будущее приданое. Тихая, кроткая семнадцатилетняя девушка, единственная дочь в семье, она не любила ни танцев, ни вечеринок, предпочитая проводить время за книгой в качалке на веранде. Ее отец был городским судьей, дядя — преуспевающим игроком, еще один родственник успешно занимался торговлей фруктами, а старший брат извлекал большие прибыли из джутовой фабрики.
Хорошая семья, решил Оливер, с ней стоит породниться.
Сначала Стефани д’Альфонсо растерялась. Он казался ей странным и чужим.
— Вы не думаете, что я слишком молода для вас? — робко спросила она. — Я хочу сказать… найдете вы во мне то, что ищете?
Оливер искренне удивился.
— Что я в вас ищу? — Его вдруг осенила догадка. — Вы имеете в виду хозяйство? Но ведь ваша мать научит вас, как вести дом.
— Нет-нет, — сказала она. — Дом я сумею вести.
— Тогда что же? У вас будет прислуга. Столько слуг, сколько вам понадобится.
— Нет, — сказала она. — Не то. — Что-то неясное, не облекающееся в слова, в мысли. Смутная тень. — Мне всего семнадцать, и должно же быть что-то, кроме мужчины, которого два месяца назад я даже не знала…
Ее мать сказала со слезами:
— Тебе следовало бы на коленях благодарить Пресвятую Деву за такого прекрасного мужа.