Здесь и без того было холодно… А теперь… Теперь я вспомнил, что где-то высоко над нами уже
глубокая ночь, что Шаттенберг бросает наземь бледные тени от хрупких звездных лучей… которые
мне больше уже не увидеть…
Капитан не сразу заметил эту стужу… Он слишком сосредоточен, чтобы отметить понижение
температуры. Его системы теперь реагируют иначе, чем прежде. А пар нашего дыханья он принял
за сигаретный дым… Но курит сейчас он один. Норвальд затушил окурок о стол обнаружив, что
пепельницы переполнены, и поднял глаза…
– Унхай, мой “спутник”… Он должен был быть призван…
– Так точно, командир.
– И… Отключи фильтры.
Унхай перевел фильтры на поддерживающий режим… Отопление здесь работает плохо… Но
никто и не думает об устранении поломки этой системы… Дым быстро застлал мониторы еще
более густым туманом. А Норвальд бросил очередной окурок… Ему дышать не нужно, он
спокойно продолжает жечь сигареты в прокуренном до полумглы помещении. Если бы Норвальд
постоянно помнил, что он – машина, я не смог бы скрыть от него судорогу, сковавшую челюсть. Он
не заметил – сосредоточился на корректировках полковника и больше ничего не видит. Для меня
данные еще закрыты, но я знаю, что нам уготована операция А1. Для нас это не первая боевая
операция такого уровня сложности и на такой скорости, но я почти уверен – последняя. Будут
щиты активированы или нет, мы – мертвецы. Отходных путей не будет – мы заблокируем их,
перекрыв подходы врагу. Это значит, что рывок по маршруту даст нам возможность прорваться
через линии постов, а штурм – подключить щит энергохранилищ. Держать объекты долго мы не
сможем – части “хранителей” останутся под щитом. Мы примем бой на пределе возможностей.
“Хранители” не сотрут системы до того, как наши штурмовые отряды будут здесь, до того, как
наши “защитники” пройдут под щит. По расчетам – полтора часа… Минуты пронесутся секундами
или растянутся часами… Кто знает, что будет на этот раз, – счетчики времени не устают шутить с
нами злые шутки. С уверенностью можно сказать лишь то, что для тех, кто выживет, как и для тех,
кто погибнет, это время станет вечностью. Этот бой решит все – жизнь и смерть каждого бойца не
канет в пустоту напрасно – не потеряется среди выбитых из пасти грызущихся монстров зубов. Но
они ищут… Если щит не будет подключен – этот бой станет последним не только для нас – тогда
Штрауб примет последнюю битву… тогда уже ничего не останется, тогда уже никто не уйдет… Я
уже думал об этом… Проклятые мысли… Проклятая ночь…
Не нам решать то, что уже будет решено, не нам делать то, что уже будет сделано… Это сказал