Однако когда Лезбридж открыл дверь, за ней не оказалось никакого фермера.
О нет, совсем нет.
— Эй, вы! Меня зовут миссис Билль. Не стойте столбом. Я должна видеть мистера Белдена сейчас же.
— И я тоже, мама, не забудь, — чирикнул хныкающий голос, моментально заставивший Розали сжать зубы.
— Это они, — прошептала Розали, приложив ладони к щекам.
Девушка осторожно отступила от лестницы, бросилась назад в свою комнату и заперла за собой дверь. Розали стала судорожно смотреть по сторонам, но не для того, чтобы что-нибудь разбить, а для того, чтобы найти хоть какую-нибудь возможность для побега.
Как посмели Билли прибыть на день раньше? Как посмел Флетчер прогуливаться где-то, когда они прибыли, оставляя ее один на один с ними?
Нет, она не будет одинока. Еще были тетушка Белльвилль и Бэк.
Розали ссутулилась. Тетушка Белльвилль и Бэк? О чем она думает — что кто-нибудь из них сможет противостоять напыщенным Биллям?
— Посмотри правде в глаза, Розали, — сказала она сама себе. — Ты одна.
Ломая голову над тем, как отложить встречу со своими дальними родственниками и обеспечить себе безопасность от тетки и ее сына до возвращения Флетчера. Розали заметила на своей кровати ночную рубашку, которую Элси, должно быть, принесла для нее.
Быстро раздевшись и бросив в угол свое платье, Розали облачилась в ночную рубашку и нырнула в кровать, под одеяло, как раз в тот момент, когда раздался стук в дверь.
— Розали, милая, ты здесь? — Голос тетушки Белльвилль послышался за дверью, одновременно с ее попыткой повернуть дверную ручку, которая не поддалась. — Розали, похоже, дверь заело. Могу я войти? Миссис Билль здесь и хочет увидеть тебя.
— У м-меня болит голова, — слабым голосом отозвалась Розали, к сожалению, слишком слабым, чтобы тетушка Белльвилль смогла услышать его через дверь.
— Что, дорогая?
Розали скривилась.
— У меня болит голова, — сказала она громче.
— Что у тебя? — очевидно, тетушка Белльвилль все еще не слышала ее. — Лезбридж, — услышала Розали ее голос. — Лезбридж, мне кажется, что-то случилось. Мисс Дарли каким-то образом оказалась запертой в своей спальне и не может подойти к двери. Может быть, нам надо высадить ее?
— Боже мой! — простонала Розали, собираясь было встать и открыть дверь, но тут она вспомнила предупреждение Хеджа о том, чтобы никогда, ни при каких обстоятельствах не давать тетушке Белльвилль повода подумать, что она — Розали — больна. «Она накормит тебя ужасной, отвратительной гадостью», — сказал Хедж с таким выражением лица, что этого было вполне достаточно для того, чтобы поверить в справедливость его слов. Она могла пожаловаться на самочувствие, но она не собиралась впускать тетушку Белльвилль, чтобы та могла осмотреть ее.