— Но как получилось, что господин Старидес оставил все свое состояние Роману? Я так понимаю, что он был очень богатый человек?
— Еще какой! Я у него давно работал, еще моя матушка, упокой Господь ее душу, была горничной в этом доме. Я здесь фактически вырос. Большая была семья, дружная. Но вот так судьба сложилась. Никого не осталось. Никого. Ни единого родственника. Брат господина Старидеса с семьей погиб в автокатастрофе, его сын с невесткой и внуками затонули во время страшного шторма у берегов Таиланда, и вот последняя, любимая дочь. Елена, пала от рук террористов. Просто проклятие какое-то легло на эту многострадальную семью. Вот так бывает, Маргарита, деньги ни от чего не спасают… А сам господин Александр умер, как считают, от скоротечного рака крови, но я-то думаю, что это от горя. Но он помнил, что сделал, рискуя своей жизнью. Роман. И все завещал ему.
— А чем владела семья Старидесов? — спросила Маргарита.
— Они известные судовладельцы.
— Но Роман ничего в этом не смыслит!
— А это не имеет значения. Компания хорошо управляется. Ну что, вы готовы? Тогда поедем в Ираклион. Думаю, он там от волнения с ума сходит. Знаете, Маргарита, он вчера приехал такой счастливый, каким я его никогда прежде не видел! Наверное, он очень вас любит. Ну, бог даст, теперь все будет хорошо! — Коста перекрестился. — Только бы побыстрее поймали этого негодяя. Но, думаю, это просто вопрос времени. Наша полиция сумеет себя показать! Это дело чести!
Они сели в «Мустанг», и Коста вывел машину на дорогу. Ехали они, на взгляд Маргариты, слишком уж рискованно, особенно если учесть петляющую над скалами дорогу, и у нее от ужаса замирало сердце, когда Теодоракис лихо вписывался в очередной поворот.
У палаты Романа дремали два молодых парня в форме, от которой, скорее всего, с удовольствием бы избавились, потому что было жарко и душно, кондиционеры в коридоре не работали, и полицейские изнывали на своем посту мечтая только о том, чтобы их наконец сменили. Они лишь бегло взглянули на девушку и пропустили ее. Коста деликатно остался за дверью.
— Роман! — крикнула Маргарита, бросаясь к кровати, на которой, замотанный в бинты, лежал ее возлюбленный. Его вид ее страшно напугал, и она подумала, что все гораздо серьезнее, чем она предполагала.
— Марго… — произнес он, еле шевеля запекшимися губами, но глаза его лучились от радости, — ты пришла. Я до этого момента все сомневался, боялся, что ты передумаешь…
— Нет! Уже нет. Ты не представляешь, как я была потрясена, когда увидела эту обгоревшую машину и полицию! Я виновата! Какая же я была дура!