Среди толпы выделились только те кто по долгу службы не мог приложиться к чарочке и забыть о сегодняшних делах. Один из таких, одетый в неброский наряд простого приказчика лавировал между шатающимися людьми, прежде чем войти в богатый терем, он по привычке сделал несколько кругов по прилегающим улочкам.
Однако на фоне всеобщей сутолоки в Первопрестольной в этот день было место где даже всеобщий праздник не нарушил свойственный ему покой: здесь не бегают приказчики, служки не зазывают посетителей, не кричат разносчики снеди, а уж о трактирных гуляках и вовсе не может быть и речи.
Этот терем стоял рядом с Торговыми рядами отдельно от всех, будто огороженный невидимым занавесом. Трехэтажный, мало отличимый от прочих столь же богатых строений он все же выделялся среди прочих своим медным флигелем-орлом на высоком шпиле. Во дворе за высоким забором росли дубы и березы, а под окнами стояли два кедра. Хоромы принадлежали богатому и знатному человеку.
В таких домах не принято суетиться по пустякам, бегать, сталкиваться в полумраке коридоров, как не принято обсуждать приказы хозяина или не дай Бог не оправдать высочайшего доверия. Здесь царит атмосфера весеннего ожидания.
Запах ароматных благовоний, раскуренных возле хозяйских покоев, освежал разум, позволял мыслить яснее, ярче. Вместо старого монаха, что проносил медную дымящую курильницу по верхам каждое утро и вечер, теперь молодой служка. Из дворовых. Хозяину он чем-то приглянулся. Ну а за своего старого слугу, принявшего смерть за него, князь, который и являлся хозяином терема, отомстил врагам люто, да так, что всех родичей до пятого колена вывел. И вот третий год как все тихо.
В кабинете как обычно за столом из мореного дуба, проводя большую часть времени, спокойно восседал кряжистый человек, черные с проседью волосы спадали с плеч, аккуратная борода едва касалась груди. Давний парик, только-только появившийся при царском дворе до сих пор пылится неподалеку — как воспоминание о Петре Великом, принесшим на Русь столько нового, непонятного, порой вовсе ненужного.
Возле обитого алым бархатом кресла на подставке, мастерски вырезанной из красного дерева, приютился небольшой деревянный жезл царского советника. Солнечные лучи, падающие из широких окон, играли на серебряных пуговицах кафтана советника, на краю стола лежала красная кепь с двухсторонним козырьком. Ее князь носил только когда шел на Совет, в противном случае она всегда лежала у него на столе.
Сейчас, когда не смотря на то, что княжеское подворье было в стороне от гуляний, звуки веселящегося люда все равно прорывались внутрь. И ведь окна не закрыть — духота страшная, будто в бане!