Сидни сидит на кровати, мрачно ожидая разговора со мной, словно может почувствовать, какой на мне лежит груз. Я думал, что моя душа безвозвратно потеряна, пока Сидни не села за мой стол и не улыбнулась своей красивой улыбкой. Спасибо Господу за нее.
– Сидни? – хоть я и стараюсь, но не могу скрыть от нее свои чувства. Никогда не мог.
– Питер, что это?
Я сажусь к ней лицом, кровать прогибается под моим весом, и кладу дневники между нами.
– Когда разбирал вещи, я нашел это – дневники Джины, – голос срывается, и я смотрю куда угодно, только не на Сидни. Вдыхаю и медленно выдыхаю. Мне нужно произнести это до того, как дыра в моей груди поглотит меня. Она растет, сопровождаемая давлением, которого не было минуту назад. Она ругает меня, призывая к молчанию.
Она не поймет, говорит голос в глубинах моего сознания. Он появляется время от времени, когда я пытаюсь сказать правду, и пинает меня под зад. Изнутри я покрываюсь льдом, пока не начинаю дрожать.
Сидни кладет свою ладонь на мою. Такую теплую, успокаивающую, уверенную и хрупкую. Она смотрит на меня своими темными глазами, и я хочу раствориться в ней. Я хочу засунуть дневники в мусорное ведро и сбежать, но не могу. Независимо от того, насколько сильно стараюсь, я не смогу изменить того, кем был, того, кто я есть.
Она должна знать.
Я приклеиваю к губам улыбку, глядя на нее сверху вниз.
– Пока я распаковывался, нашел парочку коробок, которые никогда не открывал с момента последнего переезда. Это, своего рода, реликвии старой жизни, которые я не хочу помнить, – я прерываю повествование, пытаясь набраться сил, чтобы сказать остальное, и передаю ей книги. Я сжимаю челюсть, тело будто бы знает, что это самый верный способ убить наши отношения, но сердце протестует. Оно кричит, задействовав мои губы. – Когда я открыл сегодня коробки, то нашел эти книги. Это дневники Джины.
Сидни открывает рот в форме «О», вихрь эмоций отражается на ее лице. Она усиливает хватку на моей руке, наклоняясь вперед.
– Боже мой, Питер, мне так жаль. Это наверно очень тяжело, – она протягивает и берет меня за вторую руку, пытаясь утешить меня, но это последнее, что мне сейчас нужно.
Притягиваю ее к себе, и наши лбы соприкасаются. Я успокаиваю себя, держа ее руки, разрешая себе упиваться ее запахом, ее прикосновениями. На ее губах играет улыбка, и она протягивает руку, касаясь моей шеи. Она кладет руку на мое плечо, погружая пальцы в волосы на моем затылке. Так Сидни проявляет доброту, заставляя меня хотеть прижать ее к себе и никогда не отпускать.
С того момента, как она обнаружила, что я Ферро, она всегда была только добра. К предстоящей свадьбе Сидни даже не просит меня отказаться от фамилии Джины. Уверен, она даже возьмет ее фамилию, если я об этом попрошу. Она знает, что такое потеря так, как немногие. Вот почему не правильно удерживать ту часть моей жизни от нее. Я ее не заслуживаю.