– Возьми и себе баночку, – предлагает Керри.
– Нет, спасибо… Я не… Я пива не пью.
– А я давно уже не пью воду из-под крана. А теперь услышала, что это и небезопасно. Нашли там что-то.
– Да. Я вроде тоже слышала…
Интересно, она рассердится, если я сейчас уйду? Напоминаю себе, что я еще ничего не выяснила, поэтому иду с Керри в ее гостиную. Там немного чище. На полу валяются пустые банки. Высятся кипы бесплатных газет. Чувствуется, Керри совершенно равнодушна к убранству своего жилища. Две обшарпанные кушетки, древний электрокамин, на его полке – несколько фотографий. На одной – двое мальчишек в школьной форме.
Керри садится на кушетку, я – на другую, поближе к ней.
– Родители знают, куда ты отправилась? – (Я качаю головой.) – Вся в отца пошла. Мальчишки мои такими же были. Никогда не знала, где их носит. И это моя ошибка. Надо было знать. Надо было их с детства приучить, чтобы говорили, куда идут и когда вернутся. Многих бед тогда бы избежали. Может, и Роб… Он бы и сейчас…
– Я родителям всегда говорю, – торопливо объясняю я. – Это лишь сегодня. Папа за мной следит. Он всегда знает, где я.
– Хорошо. Так-то оно лучше. Не то что у меня было… Не он ли звонит? – спрашивает она, услышав мобильник в моем рюкзаке.
– Наверное.
– Так ответь. Скажи, куда поехала. Пожалей родителей.
– Я… не хочу им говорить. Не сейчас. Мне нужно… немножко свободы.
– Можешь ничего не объяснять. Скажи, что с тобой все в порядке. Зачем им терзаться?
– Да, наверное.
За это время пришло тридцать новых сообщений от мамы, отца и Милтона. Мне стыдно за свой эгоизм. Керри… Бабушка права. Родители, наверное, с ума сходят, гадая, куда я исчезла. И Милтон тоже. Он показал себя настоящим другом.
Нет, нельзя было уезжать, не оставив даже записки.
Пока Керри потягивает пиво, отправляю всем троим по короткому сообщению: Со мной все в порядке. Цела и невредима. Решила немного проветриться. До скорого. Обычные фразы, какие пишут в подобных случаях.
Естественно, после этого мобильник трещит не переставая, но я отключаю звук и прячу телефон в рюкзак.
– Теперь они хоть волноваться не будут, – облегченно вздыхает Керри.
И снова прикладывается к банке. Все это время бабушка пристально смотрит на меня. Мне делается неловко, невежливо начинать с расспросов. Но о чем еще говорить?
– А здесь… очень… уютно, – выдавливаю я из себя.
– Я тоже так думаю. Намного лучше, чем в том доме, где мальчишки выросли. Под конец вообще прóклятое место стало. Сплошная сырость. Повсюду жуткая плесень. Непригодно для жизни человека. Так мне сказали.
– Значит, мой отец рос в другом доме?