— Что и требовалось доказать, — непонятно к чему произнес Шурик.
Я почему-то очень рассердилась на него за эту многозначительность, за типично мужскую самоуверенность — можно подумать, он с самого начала знал, что мы приедем к этому дому, и уже сообразил, что означает наше последнее открытие.
— Что такое ты доказал? — недовольно осведомилась я. — Мне лично кажется, что все только еще больше запуталось!
— Во всяком случае, нам теперь ясно, что все это как-то связано. Кража документов у Руденко и исчезнувшая из дома Гусаровых горничная — это звенья одной цепи…
— Любишь ты многозначительно выражаться! — фыркнула я. — Впрочем, как все мужчины.
— Что еще за женский шовинизм! — возмутился Шурик. — Надеюсь, ты согласна, что сюда нам не пробраться. — Он кивнул на подъезд, увешанный телекамерами и всякими непонятными устройствами, как елка игрушками. — Так что я предлагаю вернуться на Седьмую Красноармейскую и посмотреть, кого там прячет наша очаровательная знакомая…
Уже отъехав от дома и сворачивая на Невский, он задумчиво произнес:
— Одно непонятно. В картину совершенно не вписывается внешность Натальи Ивановны.
— При чем тут ее внешность? — удивилась я. — Что это ты сегодня говоришь загадками?
— Никаких загадок! — отозвался мой боевой соратник, не сводя глаз с дороги. — Наталья Ивановна — крупная, рослая, нескладная. Никто, даже в сильном подпитии, не примет ее за тебя. А ведь и Филипп, и охранник в один голос заявили, что видели именно тебя выходящей из подъезда Руденко той ночью.
— Что, теперь и ты мне не веришь? — возмутилась я.
— С чего ты взяла? — он удивленно покосился на меня. — Я тебе, конечно, верю, тем более что я как раз видел действительно тебя… Просто и Филипп, и охранник приняли за тебя кого-то другого… Но это не Наталья Ивановна.
Я не могла ответить ничего разумного, и оставшуюся часть дороги мы молчали. К счастью, пробки рассосались, и скоро мы приехали на Седьмую Красноармейскую.
— Останешься в машине! — по-хозяйски приказал Шурик, открывая дверцу.
— И не подумаю! — отозвалась я. — С какой это стати? — и тоже выбралась наружу.
— Если моя догадка верна, тебе туда нельзя! — Теперь его голос был не строгим, а просительным, даже умоляющим. — Я схожу один, ладно?
— Нет, — решительно ответила я, — мы теперь с тобой скованы одной цепью, как в одном старом американском фильме.
Он посмотрел на меня растерянно, тяжело вздохнул и сел обратно в машину.
— Ты представляешь примерно, кто может находиться в той квартире? — тихо спросил Шурик.
— Ты думаешь, что там прячется та самая Женя, да? — вопросом на вопрос ответила я. — Но с чего ты это взял?