Тут же я остановилась на полуслове, потому что вспомнила наш со Светкой последний разговор, когда она была не в себе и бросала мне в лицо какие-то совершенно дикие и несуразные обвинения, будто я убила Филиппа.
Я повернулась к Шурику и встретила его понимающий взгляд.
— Ну, что там со Светкой не так? — спросил он.
— Все не так! — выпалила я. — Понимаешь, по идее, она должна быть совершенно ни при чем, а она, оказывается, в курсе всей истории! Но этого не должно быть, ведь она познакомилась с Филиппом неделю назад при нас. Мы поболтали немного и ушли…
Тут же я вспомнила, как мы с Дашкой вышли в туалет причесаться, Стас тоже куда-то выскочил позвонить по телефону, а Светка с Филиппом остались одни за столиком.
— Я дура, что отпустила сегодня ее, не расспросив, — решительно сказала я, — хотя те типы от полковника Захарова все равно не дали бы нам спокойно поговорить.
— Это точно, — подтвердил Шурик, — но мы обязательно навестим Светку завтра. Она сейчас все время дома сидит, дипломную работу пишет, я знаю… Если она так хорошо осведомлена о том, что видел и чего не видел Филипп, она нам все расскажет. Потому что верить охраннику я бы не стал. Сама говоришь, что, когда ты прошла, он и не заметил, по телефону трепался. Мог и потом ничего не заметить. Очную ставку вам никто устраивать не будет. И еще интересно, как это полковник Захаров умудрился с ним побеседовать? Так Руденко и позволит сор из своей избы выносить! А если полковник с охранником разговаривал неофициально, то тот от всего отопрется.
— Да мне-то от этого не легче, — уныло напомнила я, — мы же не в суде…
Я хотела наконец задать вопрос, каким образом сам Шурик оказался замешанным в эту историю, как он очутился в нужное время возле моего дома, но вдруг передумала. Потому что этот разговор был уже совершенно из другой оперы, как выражался несправедливо обидевший меня Дашкин дед Илья Андреевич.
— Иное дело Филипп, — продолжал Шурик как ни в чем не бывало, — ведь он определенно что-то знал, иначе его бы не убили. Что случилось в доме Руденко, нам никогда не узнать — нас никто туда не пустит. Может быть, эти документы спер кто-нибудь, кого мы не знаем, может, их украл Стас, а возможно, сам Руденко задумал какую-то игру. Но вот что произошло в доме у Гусаровых и кто убил Филиппа, нужно попробовать выяснить.
— Только после ужина! — решительно заявила я. — Слушай, мне ужасно неудобно, но снова хочется есть. Это, наверное, нервное…
— Наверное, — кротко согласился Шурик.
Это только в мыслях я называла его по-прежнему — Шуриком, а вслух старалась никак не называть.