– Вот и поймали! – сказала у меня за спиной Люба.
Я оглянулся. Люба стояла на маленьком камне, где едва помещались ее ноги. Она старалась удержаться на нем, но это было трудно. То одна, то другая нога соскальзывала с камня, и Люба смеялась.
Потом Люба соскочила с камня и села рядом со мной. Я вытащил второго окуня.
– Я мешать не буду, – сказала Люба. – Посижу тут немного и пойду. В Якорную бухту.
– Что ж так поздно? – спросил я.
– Луна скоро взойдет. Я не боюсь.
– А что там, в Якорной? – спросил я. – Что за дело такое срочное?
Люба улыбнулась и ничего не ответила. Я вытащил еще двух рыбок. Облака незаметно ушли в сторону Феодосии. На темнеющем небе проступили звезды. С каждой минутой свет делался ярче, и наконец одна звезда заиграла на самом краю моря и отразилась в спокойной воде.
– Да это не звезда, – сказала Люба. – Это теплоход идет на Ялту.
Она помолчала.
– Теплоход идет на Ялту, – повторила она и незаметно вздохнула. – Мне уезжать отсюда и хочется и не хочется. А уехать придется: надо же мне дальше учиться!
Она опять помолчала.
– Только маму жалко, – добавила она. – Мама отсюда ни за что не уедет. Привыкла. Да и отец тут похоронен. Мама у меня робкая. Я вас про многое хотела расспросить, да мама не позволяет, чтобы я вам мешала.
Люба встала, поправила волосы.
– Ну, что ж, я пойду, – сказала она неуверенно и замолчала, как будто ожидая, что я ей отвечу на это.
Я молча стал сматывать «самолов». Он, конечно, запутался.
– Вы были в Якорной? – спросила Люба, взяла «самолов» и стала его распутывать. – Погодите, не дергайте!
– Нет, не был. А что там, в Якорной бухте?
– Да ничего. Есть один старичок хороший…
– А чем он интересный, этот ваш старичок?
– Интересный, и все! – ответила Люба. – Я рассказывать не умею.
– Пойти мне с вами, что ли? – спросил я.
– Как хотите. Он, конечно, обрадуется. Я ему про вас рассказывала.
Дорога в Якорную шла среди невысоких гор. Луна еще не взошла, но какой-то неясный свет падал на землю и помогал нам идти. По левой руке тянулся кряж однообразных горбатых вершин. В темноте они напоминали окаменелый караван верблюдов. На одном из этих каменных верблюжьих горбов много лет назад был похоронен известный поэт, уроженец этих мест. Я сказал об этом Любе.
– Я знаю, – ответила она. – Только я его не читала. Не достала его книгу.
– А что вы читали?
– Я много читала. И все помню. Колючки какие – просто идти невозможно!
Она остановилась и оторвала от платья колючку.
– А что же вы запомнили лучше всего?
– Что? – переспросила Люба. – Одни слова я запомнила. А чьи они, так это я позабыла.