— Что теперь? — спросила она, когда Гриффин встал.
— Теперь разденусь я.
Он уже сбросил тяжелое пальто и теперь быстро снимал остальную одежду — всю, кроме бриджей. Рубашку, сюртук и шейный платок он сложил поверх ее амазонки. Джастин едва сдержала нервный смешок, пораженная уютным домашним характером сцены. Кто бы мог подумать, что такая известная личность, как Гриффин Стил, будет выполнять работу горничной при своей неопытной новобрачной, а потом складывать их одежду в аккуратную стопку. Он походил на почти обычного человека, ничем не отличающегося от любого другого, и в нем не было ничего экзотического и опасного.
Но когда он повернулся к ней и принялся медленно расстегивать бриджи, Джастин поняла, что ошиблась. Его тело было твердым, худощавым и мускулистым, хотя и не грубым. Он обладал суровой мужской элегантностью, которая была вовсе не такой безопасной, как ей показалось. Когда он избавился от одежды, стало ясно, что сила покрывает его, словно вторая кожа.
А еще стоило упомянуть его татуировку. Превосходно выполненное в сине-черных тонах животное казалось одновременно грациозным и свирепым. Голова с острым клювом располагалась на груди Гриффина, крылья были расправлены, а длинный хвост извивался на плечо. Экзотическая и врезающаяся в память хищная птица удивительно точно подходила мужчине, на теле которого была изображена, подчеркивая баланс кожи, костей и мышц. Джастин всегда считала Гриффина красивым мужчиной, но только теперь она до конца поняла, почему девушки в «Золотом банте» так стремятся заманить его в постель.
Но не только его тело было создано специально для того, чтобы лишить женщину самоконтроля. Темные глаза — грешные и понимающие, надменно-элегантные черты лица, чувственный рот — все это проникало в глубину ее естества и пробуждало непонятные желания. Достаточно было всего лишь взглянуть на него, и самые интимные части ее тела становились мягкими, влажными и очень чувствительными.
Он ее муж, а значит, желать его — вовсе не грех… хотя она, разумеется, слегка нервничала из-за основных действий. Так сказать, механики процесса. Впервые в жизни Джастин собиралась предаться занятию, которое никто не рискнул бы назвать респектабельным. По крайней мере, по ее меркам, оно таковым не считалось.
Гриффин быстро избавился от бриджей и остался в одном только нижнем белье. Джастин предположила, что это было сделано ради нее, чтобы пощадить ее чувствительность. Впрочем, он мог бы не беспокоиться, поскольку его возбуждение нельзя было не заметить, и головка фаллоса выглядывала над завязками, словно искушающий запретный плод.