На лестнице показались два мальчика. Старший был в вязаной шапке, большой футболке и обвислых джинсах. На младшем тоже была большая футболка и просторные джинсы, в руке он держал консоль от игровой приставки. Он попытался взять старшего за руку, но тот отстранился.
– Вот! – крикнула Йенни Хэггрут, протягивая вперед свои окровавленные руки. – Наденьте на меня наручники. На глазах у моих детей. Смотрите, это те твари, которые убили вашего отца.
– Ты не можешь просто поехать с нами? – сказала Анна-Мария. – Успокойся.
– Успокоиться? Я тебе сейчас покажу! – выкрикнула Йенни Хэггрут и сделала быстрый шаг в сторону полицейских.
Анна-Мария едва успела закрыть лицо руками, как Йенни набросилась на нее, схватила одной рукой за волосы и стала бить другой. Она пыталась попасть по лицу, но наталкивалась на руки Анны-Марии, потом попыталась ткнуть ее лицом в разбитое зеркало. Дети и сестра завопили от ужаса.
Томми Рантакюрё и Фред Ульссон кинулись на взбесившуюся женщину и оторвали ее от Анны-Марии. Йенни плевалась и билась. Ей удалось, на мгновение высвободив руку, расцарапать Фреду Ульссону лицо.
– Ай, мой глаз! – воскликнул Фред и прижал руку к глазу.
Тут Томми Рантакюрё ударил Йенни, завалил ее на пол и заломил ей руки за спину.
Анна-Мария помогла надеть наручники, и они выволокли ее из дома, в то время как задержанная, ее сестра и дети продолжали голосить.
Фред Ульссон показал свой глаз Томми.
– На месте, – мрачно констатировал Томми, потирая правую руку.
Затем Фред уселся на водительское сиденье.
– Эй, это моя машина! – тут же вскинулась Анна-Мария.
– К черту, Мелла! – прорычал Фред Ульссон. – Садись на сиденье и молчи в тряпочку. Еще не хватало, чтобы мы сейчас разбились вдребезги.
И они тронулись в путь – в молчании, как и по дороге сюда.
И только Йенни Хэггрут не молчала. Всю дорогу до полицейского участка она бушевала что было мочи, обзывая их всех шлюхами, уродами и дебилами. Она подаст на них в суд, она убьет их, она отомстит, так что берегитесь.
Никто не сказал ей, чтобы она замолчала. Анна-Мария покосилась на ее лицо, красное и опухшее после удара Томми Рантакюрё, да и изрезанную руку надо показать врачу.
Встретившись в полицейском участке с фон Постом, Йенни изложила прокурору все, что она о нем думает, – в основном о его отклоняющейся сексуальной ориентации. Затем она вдруг произнесла на удивление спокойно:
– Больше я ни слова не скажу, пока не приедет мой адвокат. Я хочу Сильберски.
Они заперли ее, и Карл фон Пост пообещал организовать юридического представителя в соответствии с ее пожеланиями.