— Сэр. Я воспринимаю эту рекомендацию очень серьезно, сэр.
— Тогда дай мне что — то, что я смогу использовать к концу дня.
— Да, сэр, — сказала я сквозь зубы.
Все встали и разошлись, а я схватила со стола свой доклад, уставившись на Мэддокса, когда он вышел с агентом Марксом, который шел вслед за ним.
Кто — то протянул мне пенопластовый стакан, полный воды, и я взяла его, прежде чем подойти к столу и хуже, чем неизящно плюхнуться в кресло.
— Спасибо, агент Тэйбер.
— Отвали, — сказала она, — Ты труп. Он теперь ненавидит тебя.
— Это чувство взаимно, — сказала я, делая еще один глоток, — Это только промежуточная остановка. Моя конечная цель — стать аналитиком в Квантико.
Вэл отбросила назад свои длинные каштановые локоны, скручивая и закрепляя их в низкий пучок у основания шеи. Мои несчастные тонкие черные волосы сгорали от зависти, когда Вэл боролась с четырьмя заколками, чтобы удержать вес своих волос и не дать им выпасть из пучка. Ее челка по бокам была опущена на лоб и убрана за левое ухо.
Вэл выглядела молодо, но она не казалась неопытной. Вчера она упоминала несколько закрытых дел, которые уже были у нее в кармане.
— Я тоже говорила, что Сан — Диего — это временно, и вот я здесь, четыре года спустя.
Она проследовала за мной к стене со встроенным столиком для кофе и кофеваркой.
Команда Пять вернулась к своей рутинной работе, печатая на компьютерах или разговаривая по телефону. Когда моя кружка наполнилась, я схватила пакетики с сахаром и сливками и вернулась к моему черному креслу с высокой спинкой. Я старалась не сравнивать все с моей кабинкой в Чикаго, но в Сан — Диего офис был построен только два года назад. В некоторых местах еще чувствовался запах свежей краски. Чикаго поизносился. Он был моим домом шесть с половиной лет, пока я не переехала.
Мое кресло почти приняло форму моего зада, папки на моем столе были сложены так, как я хотела, стены кабинок между агентами были достаточно высокими для хотя бы какого — то уединения, и помощник оперативного сотрудника не разрывал меня на куски перед всей командой в мой второй день. Вэл увидела, как я поставила дымящуюся кружку на свой стол, и села в свое кресло. Я потрогала упаковку со сливками, нахмурившись.
— Я перестала делать половина на половину, но у меня в холодильнике есть двухпроцентное молоко, — сказала она с отзвуком симпатии в голосе.
Я состроила гримасу.
— Нет. Я ненавижу молоко.
Брови Вэл взметнулись вверх, а ее глаза опустились к полу из — за моего тона. — Ну ладно тогда. Ты не любительница молока. Больше не буду спрашивать.