– За что ты так со мной? – спросил Леклерк. Он говорил голосом актера, уставшего от сцены. На всем столе для совещаний рядом с пустыми чашками и полными пепельницами лежали развернутые карты и фотографии.
Холдейн не ответил.
– Что и кому ты пытаешься доказать, Адриан?
– Расскажи еще раз про человека, которого ты собираешься туда заслать.
Леклерк подошел к раковине и налил себе чашку воды из-под крана.
– Тебе не понравилась идея с Эвери? Скажи честно.
– Он слишком молод. А мне вообще не нравится твой культ молодости.
– У меня в горле пересохло от говорильни. Попей водички. Будет полезно для твоего горла.
– Сколько лет Гортону? – Холдейн взял чашку, отхлебнул из нее и поставил на стол.
– Пятьдесят.
– Нет, он старше. Он нашего с тобой возраста. А точнее, был нашего возраста еще на войне.
– Да, такие детали забываются. Ему, должно быть, лет пятьдесят пять или пятьдесят шесть.
– Он в штате? – настойчиво продолжал расспрашивать Холдейн.
Леклерк покачал головой.
– Не прошел квалификацию. У него прерванный стаж. После войны он пошел служить в контрольную комиссию по германскому вопросу. А когда ее деятельность свернули, пожелал остаться в Германии. Думаю, это потому, что у него жена немка. Он обратился к нам, и мы взяли его на договор. Будь он штатным сотрудником, нам бы не хватило денег, чтобы держать его в Гамбурге. – Он отхлебнул из чашки по-женски аккуратно. – Десять лет назад у нас было тридцать резидентов в разных странах. Теперь осталось всего девять. Нас лишили даже собственной курьерской службы. Все, кто был на совещании, прекрасно об этом осведомлены, но почему-то никто не делает скидку на подобные обстоятельства.
– Как часто от него поступают донесения о перебежчиках?
Леклерк пожал плечами.
– Я не читаю всей его корреспонденции, – ответил он. – Твои люди знают лучше. Конечно, их стало заметно меньше после возведения Берлинской стены и закрытия границы.
– Мне показывают только самые интересные материалы. И этот доклад из Гамбурга – первый за весь год. Вот почему я всегда считал, что у Гортона есть какая-то другая работа.
Леклерк покачал головой. Холдейн спросил:
– Когда подходит срок продления его договора?
– Этого я не знаю. Просто не знаю.
– Он, вероятно, сейчас сильно встревожен. Его увольнение предусматривает выплату денежного вознаграждения?
– Это всего лишь контракт на три года. Никакого вознаграждения. Никаких премий или пособий. Правда, у него есть возможность продолжать работу и после шестидесяти, если он все еще будет нам нужен. У внештатных работников есть свои мелкие преимущества.