Вместо похода в больницу Хью начал выползать (когда не очень
кружилась голова) на долгие и бесцельные прогулки по знаменитой детройтской
Восьмой миле. Однажды он проходил мимо магазина с радиоприемниками, гитарами,
магнитофонами, усилителями и телевизорами в пыльной витрине. «Новая и
подержанная электроника Джейкобса», — гласила вывеска… хотя на взгляд Хью
Йейтса вся электроника выглядела скорее раздолбанной, чем новой.
— Не могу сказать точно, почему я туда зашел. Может, при виде
всего этого богатства на меня нахлынула ностальгия. Может, приступ самоедства.
Может, понадеялся, что внутри работает кондиционер, и я смогу спрятаться от
жары – ох, как же я с этим обломался! А, может, все из-за таблички над дверью.
— Что за табличка? – спросил я.
Хью улыбнулся.
— «Преп не подведет».
Кроме него в магазине никого не было. Товар на полках был куда экзотичней
того, что стояло на витрине. Часть этого барахла была Хью знакома: счетчики,
осцилографы, вольтметры и стабилизаторы, регуляторы амплитуды, выпрямители,
инверторы. Кое-что он видел впервые. По полу змеились кабели питания, повсюду
висели какие-то провода.
Открылась дверь, украшенная рождественскими гирляндами («Звонок,
наверное, звякнул, когда я вошел, только я его, само собой, не услышал», —
сказал Хью), и появился хозяин магазина. Мой старый знакомый, мой пятый
персонаж был одет в потертые джинсы и простую белую рубашку с воротником на
пуговицах. Хью прочел по его губам «Добрый день» и что-то вроде «Чем я могу вам
помочь?», махнул рукой в ответ, покачал головой и принялся изучать содержимое
полок. Среди прочего он нашел «Стратокастер», взял пару аккордов и подумал — а
настроена ли гитара?
Джейкобс следил за ним с интересом, но без настороженности,
которую вполне могли вызвать длинные немытые патлы и столь же грязная одежда
посетителя. Через пять минут, когда Хью наскучило бродить по магазину и он уже
был готов вернуться в дыру, где теперь квартировал, у него снова закружилась
голова. Он пошатнулся, попытался схватиться за что-нибудь рукой и опрокинул
разобранные колонки. Хью почти справился с приступом, но ел он в последнее
время немного, и мир перед его глазами начал сереть. За мгновение до того, как
Хью упал на пыльный деревянный пол, наступила чернота. Та же история, что и со
мной, только место другое.
Он очнулся с холодной тряпкой на лбу в кабинете Джейкобса. Хью
извинился и пообещал возместить весь причиненный ущерб. Джейкобс отпрянул,
заморгав от удивления — реакция, к которой Хью за последние недели уже привык.