Многие
случаи исцеления трудно было проверить, и весьма вероятно, что некоторые из них
были подсадками. Например, мужчина с язвой, который утверждал, что у него
впервые за три года прошла боль в животе. Или женщина с диабетом, — одна нога
ампутирована ниже колена, — которая сказала, что снова чувствует свои ладони и
пальцы на оставшейся ноге. Пара человек, страдавших от хронических мигреней,
заявили, что боль у них прошла, хвала Господу, совсем прошла.
Я все
равно записал их имена и города и штаты, из которых они приехали, — если они их
называли. Бри Донлин хорошо работала, она заинтересовалась проектом, и я хотел
дать ей как можно больше материала.
В тот
вечер Джейкобс извлек только одну опухоль, и я даже не стал записывать имя
страждущего, потому что увидел, как одна рука Джейкобса нырнула в недра клифта
перед тем, как он приложил кольца к пациенту. То, что он затем предъявил
ахающей, восторженной толпе, было подозрительно похоже на кусок телячьей
печенки из супермаркета. Он передал ее одному из зеленых жилетов, и тот кинул
ее в банку и торопливо скрылся из виду.
Наконец
Джейкобс заявил, что на сегодня его целительная сила истощилась. Не знаю, как
насчет исцеления, но он в самом деле явно устал. Вымотался до смерти. Лицо его
оставалось сухим, но рубашка прилипла к груди. Когда он отступил назад от
неохотно расходившейся толпы верующих, которые не успели исцелиться (многие
наверняка поедут за ним на следующее выступление), то споткнулся. Эл Стампер
вовремя подхватил его, и на сей раз Джейкобс не отказался от помощи.
—
Помолимся, — сказал Джейкобс. Он задыхался, и у меня появились опасения, что он
сейчас свалится в обморок или его хватит инфаркт прямо на сцене. — Вознесем
хвалу к Господу, как мы возносим к Нему мольбы. А затем, братья и сестры, Эл и
Девина с «Госпел-Пташками» проводят нас песней.
На этот
раз он даже не пытался встать на колени, но его паства их преклонила, включая
нескольких из тех, кто вряд ли надеялся еще раз сделать это в земной жизни.
Послышался шорох одежды, который почти заглушил звуки рвотных спазмов рядом со
мной. Я обернулся как раз вовремя и успел увидеть, как клетчатая рубашка Хью
исчезает за дверями шатра.
Я
нашел его под фонарем в
пятнадцати футах от шатра. Он стоял, согнувшись пополам и упираясь руками в
колени. Похолодало, и лужа у его ног слегка дымилась. Хью содрогнулся в рвотном
спазме, и она увеличилась. Когда я коснулся его руки, он дернулся и зашатался,
чуть не упав в собственную блевотину. Обратный путь мог бы оказаться весьма
ароматным.