Она спустилась с нашего холма, перешла Девятое шоссе и направилась
к пасторскому домику. Хоть она этого и не сказала, но думаю, это был самый
долгий путь в ее жизни. Она постучала в дверь, но Джейкобс открыл не сразу,
хотя слышно было, как в доме играет радио.
— Да и как бы он меня услышал? — спросила она у потолка. — В
первый раз я едва коснулась двери костяшками.
Она постучала еще раз, сильнее. Он открыл дверь и взглянул на нее
через сетчатый экран. В руке он держал большую книгу, и даже столько лет спустя
она помнила, какую: «Протоны и нейтроны. Тайный мир электричества».
— Здравствуйте, Лора, — сказал он. — С вами все в порядке? Вы
такая бледная. Заходите, заходите!
Она вошла. Он спросил, что случилось.
— Произошла страшная авария, — ответила она.
Он встревожился еще больше.
— Дик или кто-то из детей? Хотите, чтобы я поехал с вами?
Присядьте, Лора, вы на грани обморока.
— С моими все в порядке, — сказала она. — Чарльз… Это Пэтси. И
Морри.
Он аккуратно положил большую книгу на столик в коридоре. Наверное,
тогда она и заметила заглавие, и меня не удивляет, что оно ей запомнилось. В
такие моменты человек видит все и все запоминает. Я знаю это из собственного
опыта. А лучше бы не знать.
— Они сильно пострадали? — И, не успела она ответить: — Их отвезли
в Сент-Стиви? Конечно, это же ближайшая больница. Мы можем взять вашу машину?
Больница Сент-Стивен находилась в Касл-Роке, но, конечно, их
отвезли не туда.
— Чарльз, приготовьтесь к страшному удару.
Он взял ее за плечи — мягко, сказала она. Не больно. Но когда
наклонился, чтобы взглянуть ей в лицо, его глаза сверкали.
— Что случилось? Лора, они сильно пострадали?
Моя мать заплакала.
— Они погибли, Чарльз. Мне очень жаль.
Он отпустил ее и уронил руки.
— Да нет же, — сказал он тоном человека, говорящего об
общеизвестном факте.
— Надо было мне приехать на машине, — сказала мама. — Я как-то не
подумала. Просто пришла пешком.
— Да нет же, — повторил Джейкобс. Он отвернулся от нее и прижался
лбом к стене. — Нет!
Он стукнулся головой о стену так сильно, что закачалась картина,
изображавшая Иисуса с ягненком. Стукнулся снова, и картина сорвалась с крюка.
Она взяла его за руку — вялую и слабую.
— Чарльз, не надо. — И добавила, словно обращаясь к одному из
своих детей: — Не надо, милый.
— Нет! — Он снова ударился лбом. — Нет! — И еще раз. — Нет!
На сей раз она обхватила его обеими руками и оттащила от стены.
— Хватит! Прекратите сейчас же.
Он ошарашенно уставился на нее. На лбу у него осталась
ярко-красная отметина.
— И что это был за взгляд, — сказала она мне двадцать лет спустя,
когда лежала и умирала в своем доме. — Я не могла его вынести, но пришлось. В
таких делах, если уж начнешь, приходится доходить до конца.