Одновременно с этим Гроссье прыгнул на груду камней, у подножия которой замертво упал измученный итальянец.
Багровый свет факелов мешал сначала различать предметы.
— Что он, сквозь землю, что ли, провалился? — крикнул Бриссонэ, который запыхавшись подбегал к своим.
Над грудами обломков выросли головы подоспевших сыщиков, острия алебард; толпа народа стекалась сюда же.
— Куда он девался? — спрашивали все.
— Стой! — крикнул Гроссье, освещая землю фонарем. — Вот он лежит! Мы его поймали!
— Попался! Попался! — диким хором заревела толпа и этим воем заставила Экзили очнуться от его обморока.
Бриссонэ приблизился к нему с обнаженной шпагой в руке, тогда как доктор медленно приподнялся и сел.
— Ну, уж и помучили Вы нас! — сказал ефрейтор. — Вы арестованы по приказу короля.
— У меня, должно быть, лопнуло сухожилие, — слабым голосом промолвил Экзили, — иначе я не дался бы Вам в руки. Велите унести меня, потому что я не могу ступить.
По знаку Бриссонэ четверо полицейских стражников подняли итальянца на древках своих алебард и отнесли таким образом в карету, которая следовала с возможной скоростью за погоней и в тот момент, показавшись из улицы Вожирар, подъехала к месту, где был найден Экзили.
Его внесли в экипаж; Бриссонэ сел с ним рядом, а двое сыщиков поместились напротив. Четверо конных полицейских окружили карету. Итальянец слышал гул голосов; толпа народа, добившаяся удовлетворительной развязки драмы, бушевала, подобно морским волнам, разбивающимся о берег.
— В Бастилию! — раздалась команда Бриссонэ, и экипаж покатился.
Экзили стонал; боль и ярость исторгали у него эти стоны.
Четверть часа спустя, колеса застучали по настилке подъемного моста; потом карета остановилась у караульни.
Бриссонэ высунулся из каретного окна.
— Арестованный по приказу короля.
Засовы и цепи заскрипели; отворились ворота, приведшие экипаж на другой мост.
— Кто там? — раздался новый окрик.
— Арестованный по приказу короля, — вторично ответил ефрейтор. — Выходите к нам только с корзиной; мы должны его нести, потому что он получил повреждение.
Вскоре появились солдаты и тюремщик со свечами. Экзили был вынут из кареты, положен в корзину для перевозки и потом внесен через отворенные ворота во двор. Ворота захлопнулись, и римский доктор очутился в Бастилии.