Он задвигался с удвоенной скоростью, осматривая комнату сектор за сектором и ничего не упуская. Задержался только у стены, к которой были прикреплены две фотографии.
Какой-то длиннобородый архиерей и очкастая монашка. Вероятно, умершие – под каждым снимком по оплывшей свечке. Эти неизвестные Эрасту Петровичу люди для нее что-то значили. Больше, чем тот, кого она когда-то, в прежней жизни, любила.
Семнадцать лет они двигались каждый в свою сторону. Нет, двигался он, она всё время находилась в одной точке, но при этом переместилась много дальше. Забыла его, наполнила свою жизнь иным смыслом. А потом какая-то нечеловечески жестокая тварь эту жизнь оборвала.
Ничего, тварь свое получит, подумал Эраст Петрович, идя от скита к обрыву. И не по-христиански улыбнулся.
Кажется, тут есть за что зацепиться.
Когда Фандорин вернулся в больницу, солнце еще не выглянуло из-за леса, но воздух был уже не темен, а светло-сер.
Товарищ прокурора спал в пустой палате, накрыв голову подушкой. На тумбочке лежала металлическая коробочка. Открытая. Но пузырек был полон. Эраст Петрович проверил фольгу на пробке и удовлетворенно кивнул. Ночь далась Клочкову нелегко. Он боролся с искушением и победил его; в конце концов даже сумел уснуть. Неплохо.
А Фандорин знал, что, несмотря на бессонную ночь, не сомкнет глаз – нечего и пытаться.
Он снял мокрую одежду, достал из удобнейшего, со множеством отделений, американского чемодана свежую рубашку, галстук, легкий полотняный костюм в серую полоску. Побрился патентованной механической бритвой, привел в порядок прическу. Осмотрел себя в зеркало – слегка подровнял специальными ножницами усики.
Вышел на крыльцо, прищурился от первых лучей, начавших просачиваться через гребенку высоких остроконечных елей. Размеренным, но спорым аллюром побежал навстречу солнцу. Прямо на востоке, в пятнадцати верстах, находилось село Шишковское, центр цивилизации: церковь, меховая фактория, лавки, телеграфный пункт.
Заблудиться Фандорин не боялся. Единственная дорога, начинающаяся от больничного двора, могла вести только в Шишковское. Двигался Фандорин, правда, не по ней, а прямо по лесу, однако держался в пределах видимости.
Бежать через чащу было интересней, чем по дороге. Приходилось огибать деревья и кусты, перепрыгивать через ямы и лужи. Получался не просто бег, а отличная тренировка дыхания, реакции и мышц всего тела.
Скоро Эраст Петрович разогрелся, слегка распустил воротнички и ослабил узел галстука, а кепи сдвинул на затылок, но голова оставалась ясной и холодной, как морозный январский день.