Ну, это слишком, честное слово! Алёна не выдержала:
– Не можешь объяснить, не бери. Я найду, куда пристроить.
– Да, правильно, не теряйся, тут аж на четырех стебарей хватит, – сказал, словно плюнул, Дракончег и вышел вон.
В прихожей он даже обуваться не стал – схватил свои ботинки, куртку и в одних носках выбежал в подъезд, словно опасался, что Алёна погонится за ним со скалкой или чем-нибудь в этом роде.
Не погналась. Наверное, следовало бы, но она просто не могла тронуться с места.
Ну почему мужчины такие сволочи?!
Потом она подумала, что Дракончег, наверное, сейчас размышляет: «Ну почему бабы такие сволочи?» – и ей стало смешно.
Ненадолго. На чуточку. Потом…
Потом она заперла дверь, вернулась в комнату, легла в постель, пахнущую Дракончегом, и заснула, обнимая подушку и отгоняя ужасную мысль, что, может быть, теперь так будет всегда – подушка вместо него…
– Кто б подумать мог?! Замыслили здешние лиходеи и Россию ввергнуть в пучину мятежа! Да чему я дивлюсь? От них всего можно ожидать. Чернь распустилась отвратительно. Король и королева вызывают все меньше верноподданнического уважения! А самое грустное, что господа дворяне сами порочат имена венценосцев. Самый опасный – герцог Орлеанский.
– Брат короля?! Что вы, господин Симолин… да мыслимо ли такое?!
– Один из его кузенов. Герцог Филипп, прежде носивший титул Шартрского, после смерти отца ставший герцогом Орлеанским. Грех такое говорить о родственнике короля, но его манеры и образ жизни… Страшный распутник, ненавидит королеву и распространяет о ней самые гнусные слухи.
– Но почему? Чем она заслужила?
– Да небось дала потаскуну от ворот поворот! Герцог Филипп хочет быть популярным в народе. Народ дурно относится к «австриячке». А его величество никогда не умел держать в узде чернь, он всегда был слишком мягок, а та непрерывная смена министров, которая происходит сейчас, это заигрывание с простолюдинами, – все это только еще больше показывает его слабость. Король не имеет права быть человеком, но во Франции всегда слишком много болтали о том, каков он как мужчина и какова королева как женщина. О ней, бедняжке, чего только не пишут, ей присваивают самые страшные грехи. У нее была подруга – принцесса Ламбаль. Когда они познакомились, королеве было шестнадцать, принцессе – девятнадцать. Бедная Мария-Антуанетта, одинокая в чужой стране, конечно, подружилась с Ламбаль. Но у нее долго не ладилась интимная жизнь с королем, и дружбу с принцессой стали извращать самым гнусным образом. Их обвиняли в лесбийском, сапфическом грехе!