Он молча открыл дверцу.
— Не забудь пристегнуться, Оленька.
На перекрестке у Садового кольца Растегаевы попали в большую пробку. Зажатые с обеих сторон, «Жигули» двигались «в час по чайной ложке». В салон просачивался тяжелый ядовитый дым, от которого у Ольги невыносимо разболелась голова.
Прикладывая надушенный платочек к лицу, она проклинала все на свете.
— Что с тобой? Тебя тошнит? Ты случайно не беременна? — вдруг спросил муж.
Ольга удостоила его таким взглядом, что академик намертво уставился прямо в глаза чертику, приклеенному к заднему стеклу впереди стоящего автомобиля.
Чертик был черный с красным рыльцем, растянутым в дружеской улыбке, зелеными озорными глазами и растопыренными пятернями.
Вслед за чертиком, Растегаевы, наконец, проехали злополучный перекресток. Ольга взглянула на часы: они опаздывали уже на десять минут.
«Ничего, директору простится, — подумала она, — а что скажут о директорской жене?» Ольга знала: в институтских кулуарах много и плодотворно судачат о их впечатлившем научный мир браке.
Полтора года после смерти Анны Николаевны академик появлялся на людях не слишком тщательно выбритым и в невыглаженных сорочках. Но от вынужденной неряшливости он не сделался менее привлекательным для коллег противоположного пола. Наоборот, многие сотрудницы института мечтали утешить его в неожиданно свалившемся горе и избавить от бытовых тягот.
Но Растегаев выбрал Бурову…
В институт Ольга попала после аспирантуры с уже абсолютно готовой, даже переплетенной и заключенной под голубую дерматиновую обложку кандидатской диссертацией.
До защиты оставалось совсем немного времени, которое, казалось, ускорило свой бег, подгоняемое волнениями.
Проверки и перепроверки экспериментальных данных, систематизация характеристик полученных веществ, тщательный анализ их спектров… У девушки совсем не оставалось времени на какие-либо иные занятия.
К тому времени Ольга уже имела постоянную московскую прописку. Ее прописала к себе старшая сестра матери тетя Вилора, жившая в небольшой квартирке неподалеку от Савеловского вокзала. Тетушка никогда не была замужем, вела уединенный образ жизни и предпочитала, чтобы ее называли просто Лорой, поскольку «Вилора» расшифровывалась не иначе, как «Владимир Ильич Ленин — отец революции». С возрастом столь идейно нареченная дама стала стесняться своего имени.
Ольга скорее не жила, а «числилась» в Лориной квартире. Почти все время она проводила в институте или в библиотеке, питалась, в основном, в столовых, даже ночевала довольно часто у подруг. Она вела образ жизни, присущий скорее холостяку, начинающему научную карьеру, чем молодой красивой девушке.