— Леша, кофе остывает.
— Ну и пусть себе.
Он подошел к окну и дернул за мягкий шнур в углу. Плотные малиновые шторы почти бесшумно сомкнулись, окрасив комнату в розоватый цвет.
Часы пробили пять. Ольга выпила полтаблетки тазепама, добралась до постели и забылась тяжелым сном.
Будильник прозвонил, как всегда, вовремя: душевные томления были ему незнакомы.
Парившая в недавних грезах Ольга с неприятным удивлением обнаружила рядом с собой Юрия, а не Алексея и поняла, что совсем проснулась.
Академик довольно бодро встал с постели и ушел в гостиную, где привык заниматься зарядкой. Комплекс упражнений Юрий Михайлович ежедневно проделывал с такой же тщательностью, с какой проводил научные эксперименты.
Ольга пыталась подремать еще несколько минут под резвую музыку, раздававшуюся из магнитофона.
Однако ни физзарядка, ни молодая супруга не исцелили Растегаева от профессорской рассеянности. Прошло довольно много времени, пока до «заботливого» отца дошло, что дочь так и не пришла ночевать.
Он вернулся в спальню.
— Оленька, а может, позвонить на всякий случай ее подругам? Вдруг что-нибудь случилось.
— Но почему подругам?
— Тогда кому же?
— А не ты ли говорил вчера о женихе?
— Но он не оставил нам своей визитной карточки… Поэт… Так что же, позвонить в Союз писателей?
— Ваш научный подход, господин академик, меня просто поражает.
— Ну, конечно, тебя не волнует, что девочка не ночевала дома. Ты ведь ей не мать, — нелепо упрекнул жену Юрий Михайлович.
— Было бы странно, если бы я могла ею быть, — парировала Ольга Васильевна.
— Прости, дорогая, прости… Но что же делать?
— Подождать еще. Она придет.
— Но нам ведь нужно в институт! Давай будем звонить домой через каждые полчаса.
— Делай, как знаешь.
Ольга встала и нетвердо пошла в сторону ванной комнаты. Голова кружилась, в глазах было темно от бессонной ночи и некстати принятого транквилизатора.
Усталое лицо, тусклый взгляд, голубые тени под глазами.
«В вашем возрасте, мадам, бессонные ночи уже не проходят бесследно», — попыталась подшутить над собой Ольга.
Ни компресс из свежезаваренного чая, ни последовавшие за ним прикладывания кусочка льда, ни изрядная доза первоклассной косметики не смогли совершить чуда.
После выходных Ольга выглядела усталой, озабоченной и безразличной ко всему.
«Девятка» долго не заводилась, и Растегаеву пришлось даже покопаться в моторе Наконец, бежевый автомобиль подъехал к подъезду, едва успев свернуть в полметре от лужи. Но Ольга словно не замечала водительского мастерства мужа.
«Странно, — подумал Юрий Михайлович, — прежде она меня хвалила за любую удачную мелочь. Что за оцепенение се охватило? И за руль отказалась сесть… Бессонница, видите ли…»