«Слишком много времени прошло. Исчезло все — и любовь, и чутье. Да и годы, годы. Слишком много времени, моего времени исчезло…» — в мыслях все стало просто и ясно.
Вопреки ожиданиям, Растегаев оказался дома. Еще с порога он бросился к ней с распростертыми объятиями:
— Оля, где же ты пропадала? Мне Катя сказала, что ты заболела, и я сразу поехал домой… Битый час тебя жду, уж не знаю, что и думать. Собирался обзванивать больницы.
— Я была в музее, — спокойно ответила Ольга.
— Где? Ты в своем уме?
— Несомненно… Юра, я решила посмотреть новую выставку современной живописи. Что же в этом плохого?
— Но я места себе не находил, — Юрий Михайлович сердился, как обиженный папаша.
— А кто тебя просил не находить места?
— Оля, не будь жестокой.
— Кстати, Маша дома? — Ольга перевела разговор на другую тему.
— Да, но она заперлась в комнате и попросила ее не беспокоить. Объяснила, что много работы.
Ольге такая информация показалась несколько странной, но она ничего не сказала.
«Дрему под пледом придется отменить», — чуть грустно констатировала она по поводу сорванных ближайших планов.
— Олюшка, может быть, вызвать врача? Катя говорила, что у тебя давление, — академик засуетился. — Сейчас я принесу тонометр.
— Не нужно ни врача, ни тонометра. Тем более, что никакие врачи вечером не вызываются, а скорая помощь явно не нужна.
Ольге вдруг стали неприятны эти его привычки пожилого уже человека, сопровождающие его жизнь тонометры и таблетки. Она устыдилась своих мыслей, но не смогла от них избавиться. Лучшим решением было самоустраниться на кухню.
— Юра, я принесла карпов и хочу приготовить их к ужину. Ты не будешь против, если — запечь?
— Нет, рыба очень полезна. Ее нужно употреблять хотя бы два раза в неделю в любом возрасте, — наконец-то улыбнулся Растегаев.
— А как насчет кофе?
— Нет, что ты! И у тебя ведь — давление.
— Я, пожалуй, все равно приготовлю кофе.
— Ах, безумная молодость… Непослушные мои девочки, что мне с вами делать? — вздохнул академик, явно почувствовав себя отцом двух дочерей.
Ольга переоделась в домашнюю одежду — широкие брюки и кокетливую рубаху, сшитую из подходящих по цвету ситцевых лоскутков. Косынка и передник довершили превращение. Крепкий кофе придал силы. Привычная обстановка оказала успокаивающее действие. Здесь, на кухне, хозяйка снова почувствовала себя, как говорят, «в своей тарелке».
Рыба без чешуи выглядела ограбленной и униженной. Ольга удалила внутренности, но оставила головы всем трем карпам. В пустые брюшки она положила лавровый лист, толченый чеснок и душистый перец, налила на противень немного растительного масла и уложила тушки.