— Мы не должны тратить драгоценное время на бесплодные споры и препирательства, — примирительно сказал он.
Лидия побледнела и стала медленно размазывать масло по тосту.
— Мне очень жаль, что сегодня ночью мы расстались чуть ли не врагами. Поверьте, что мне действительно жаль, — продолжал Николас. — Не знаю, чем я мог так рассердить и расстроить вас. Быть может, я сказал или сделал что-то не так? Но как бы там ни было, простите меня.
Лидия бросила на него подозрительный взгляд, задумалась, не зная, что ответить, и стала медленно размазывать по тосту джем.
— Я прощаю вас, милорд, — холодно отозвалась она, ему стало не по себе.
Не такого прощения он ждал. Прощение больше напоминало очередное оскорбление. Холодная, равнодушная женщина сидела перед ним, разговаривала сквозь зубы. Значит, все еще сердится. За что?
— Все-таки чем я вас обидел? Почему вы были так расстроены, когда уходили от меня ночью? Что я сделал не так?
— Я расстроилась, когда поняла, что наша близость слишком много для меня значит, — неожиданно призналась она, отвела глаза и, казалось, сразу же пожалела о признании. — Вы тут совершенно ни при чем. Я сама во всем виновата, — со вздохом продолжала она. — Почему-то восприняла ваши слова как оскорбление. Хотя это совершенно не так.
— Вы решили, что я оскорбил вас? Чем? Уверяю вас, я не хотел.
— Да, я знаю. Потом я поняла, вы не сказали мне ничего такого. Просто приехали сюда в надежде на легкое любовное приключение с опытной, искушенной в любви женщиной. Решили, что это я прислала вам приглашение, а я должна была с самого начала объяснить, что это не так. Сама виновата. Ведь вы все это время думали, что я пригласила вас в поместье, чтобы провести ночь. — Лидия зачерпнула джем чайной ложечкой и снова стала размазывать его по тосту. — Зря я, наверное, это все говорю. Вы все равно мне не верите. Ты продолжаешь считать, что я...
— Вы сожалеете о том, что произошло сегодняшней ночью? — Николас почувствовал страшное разочарование. — Хотите, чтобы мы прекратили.
Лидия в этот момент собиралась положить чайную ложечку в горшочек с джемом, но его слова так поразили ее, что она уронила ее на стол. На белоснежной скатерти появилось пятно. Лидия взяла салфетку и дрожащими руками принялась вытирать его.
— Нет, — сдавленным голосом проговорила она, помрачнев. — Понимаю, я обязана прекратить наши отношения, да что там говорить, я не должна была их начинать, но не могу этого сделать. Когда вы рядом со мной, я будто становлюсь другим человеком. Не понимаю, что со мной происходит.