– Чуждый нам образ жизни миллионеров, – согласился Звягин, – имеет свои привлекательные стороны. Например, носить новые сорочки, выкидывая грязные. Говорят, у них там жутко захламлены улицы.
– Ненавижу этот город, – прошипел сосед.
– А что ж вы в нем делаете?
– Что?! Живу!
– Тяжкая доля. А вы не пробовали поменять Ленинград на Конотоп?
Мятое, усталое лицо соседа выразило беспомощную покорность: он покорялся шумливости собеседника, пропаже шляпы, всем бесчисленным неприятностям, читавшимся в ранних морщинках.
– Молодец, – зло одобрил он. – Никогда никому не сочувствуй.
– Я так и делаю.
– Выпить хочешь?
– Хочу! Ты угощаешь?
Из респектабельного «дипломата» блеснула бутылка «Стрелецкой», рыжая струя зашуршала в бумажные стаканчики: бульк, бульк.
– Кх-ха… А ты что же?
– Хочу, – с сожалением подтвердил Звягин, – но не могу.
– Как это?
– Я подшит, – горестно сказал Звягин. – Месяц как из ЛТП. – И пояснил: – Лечебно-трудовой профилакторий.
– Ух ты… – без сочувствия сказал сосед. – Тогда – твое здоровье!
Переступив по песку ближе, протянул руку – несильную, нерабочую:
– Володя.
– Леня, – Звягин изобразил слабое пожатие.
– Кем работаешь, Леня?
– Да вот, устраиваюсь пока…
– Семья-то есть?
Звягин немного подумал, как бы не будучи уверен, есть ли у него семья:
– Сейчас один, – неопределенно ответил он, гримасой давая понять, что это вопрос деликатный.
– А вот у меня все есть, – безрадостно сказал Володя. – Семья, работа, квартира… Вроде есть – а вроде бы и ничего нету… Не понимаешь? Да… Ты здорово закладывал?
Достойным кивком Звягин изобразил, что да, закладывал он здорово. Володя посмотрел на него с сомнением. Подтянут, черный плащ по моде, галстук вывязан узким узлом. Подбритые виски, артистическая проседь, на жестком лице треугольный шрамик, как у прусского студента-корпоранта.
– А смотришься, как большой человек, – сообщил он результат своего осмотра.
– Внешний вид способствует трудоустройству. – Звягин остался доволен своей канцелярско-неуклюжей фразой. Прикинул, какая роль оградит его от возможности попасть впросак.
– Я ведь шофер был. Первого класса. На «скорой», – подчеркнул со значением.
– А что ж не удержался?
– Машину я разбил. Эх… Со всей бригадой, с больным. Страх! Врач через стекло наружу вылетел, больной с носилок – на фельдшера, реанимобиль в брызги… Собрали меня по частям в больнице – и на суд. Семь лет и принудительное лечение. Вот что водка делает.
Володя посмаковал чужую горесть подозрительно.
– М-да… – протянул он. – А вообще ты на шофера не похож…
Похоже, он предпочел бы собеседника более образованного. Своего, так сказать, уровня интеллигентности, или социальной принадлежности, как бы это правильнее выразиться.