В сумраке его лицо кажется белым, вылепленным из гипса, и лепили его наспех, отсюда и черты грубоваты, и прежний, дневной, лоск исчез бесследно.
— Или ты… ты знал, что оно никогда не будет твоим?
— Догадалась?
— Да.
— Умная девочка. — Кирилл протянул руку и погладил Жанну по голове, издевательский жест, от которого, как ни странно, стало легче.
— Когда ты понял?
— Не так давно. Наверное, я все-таки в чем-то наивный парень, который верит, что если будет много работать, то старая волшебница подарит ему мешок с чудесами.
— Ты смеешься?
— Не над тобой.
— Над собой.
— Да. Над собой надо уметь посмеяться, иначе посмеются другие, а это будет уже не весело… Понимаешь, я ведь и вправду думал, что она мне доверяет. Не любит. Любить Алиция в принципе не способна, но доверяет. Ценит. Понимает, что без меня ее треклятая империя рухнет… но однажды я имел приватную беседу… — Кирилл отступил в тень. — Скажем так, некоторые люди понимают, что старуха не вечна. И рано или поздно, но им придется иметь дело с наследниками. И они знают, с какими наследниками иметь дело удобней… Мне намекнули, что завещание вовсе не таково, каким я его полагал.
— И ты…
— Нашел способ получить копию.
— Это…
— Незаконно. — Кирилл усмехнулся, и белое лицо исказила болезненная гримаса. — Знаю. Но полезно. Кажется, тогда я и понял, каким слепым идиотом был. Она собиралась оставить все Аллочке… этой безмозглой самовлюбленной истеричке… Вернее, ее детям. А меня назначала опекуном.
Он сунул пальцы в волосы.
— Представь, что я тогда испытал… Я думал, что работаю на себя, а я… я просто работаю. Отрабатываю содержание. Нет, я знал, что не родной и родным не стану, и не рассчитывал особо войти в семью… Я когда-то хотел открыть собственное дело. Чувствовал силы… и да, оно было бы не столь внушительным, как старухина империя, но моим… Алиция отговорила: зачем с нуля, когда вот оно! Бери. Правь… вернее, управляй. Живи и работай во благо семьи, однажды все станет твоим. А на деле… на деле оказывается, что я до самой своей смерти должен был бы пахать на эту семью. На Аллочку. На теоретических детей ее…
— Ты мог бы отказаться.
— Мог бы. — Теперь в усмешке Кирилла появилось что-то такое, что заставило Жанну поежиться. — Отказаться и оставить все как есть… начать с нуля… не поздно ведь еще… но видит бог, я хотел справедливости.
Он отер лицо ладонями.
— Ты спрашивала, почему я не разозлился. Во-первых, потому, что лично для меня разницы никакой, Алла все наследует или ты… да, с тобой договориться проще…
— Но?
— Но, во-вторых, вся эта империя — фикция. Есть заводы… есть фабрики… магазины и прочее. Но финансовые потоки контролирую я. А кроме финансов есть управление. И деловые связи. И многое из того, чего нельзя просто взять и отдать. Поэтому… да, они могут думать, что посадили меня на цепь. Только все забыли, что на этой цепи я сижу настолько давно, что успел привыкнуть.