Но, помимо темного смысла, в записках, казалось бы, должно быть и нечто бесспорное — почерк. К тому же кроме таинственных записок сохранились еще и написанные рукой Федора Козьмича несколько изречений из Священного писания. Однако и мы едва ли можем прийти к однозначному результату. Без всякой экспертизы очевидно, что почерк, которым написаны изречения, не схож с почерком Александра I. Однако Барятинский справедливо обратил внимание, что он не так уж безусловно похож и на почерк шифрованных записей. Скажем, написание буквы «д» — хвостик книзу с росчерком — здесь куда более близко Александру, в записи же изречений у этой буквы тщательно вырисовывается закрученный кверху хвост. По мнению Барятинского, старец сознательно менял свой почерк, и здесь тщательно оберегая свою тайну.
Такова в общих чертах легенда об императоре всероссийском, добровольно отказавшемся от своей неограниченной власти и ушедшем бродяжничать и молиться во имя искупления своего греха, во имя духовного совершенствования и укрепления веры. Мы видели, сколько слабых сторон в доказательствах достоверности этой легенды. И в то же время надо признать, что история смерти, «ухода» Александра сложна, запутана и до сих пор ее едва ли можно оценивать однозначно, безоговорочно отвергая как бессмысленную выдумку. Смысл в ней как раз был. Ведь легенда эта интересна прежде всего тем, что возникла и существует до сих пор. В ее содержании как в капле воды отразилась вся фантастичность, сказочность, особность русской истории. В какой еще европейской стране XIX века можно было отыскать правителя, подобного Александру, — образованного, утонченного, светского и в то же время способного породить в народе веру в такое своеобразное самоубийство, точнее, цареубийство? Превращение сперва в нищего бродягу, безропотно сносящего телесные наказания а затем в блаженного старца? И где еще можно сыскать народ, способный так искренне и надолго поверить в это?
Трудно сказать, будет ли легенда когда-нибудь опровергнута или, что еще менее вероятно, появятся убедительные свидетельства ее истинности. Но не случайно ведь в свое время Лев Толстой писал «дневник» Федора Козьмича, не случайно Даниил Андреев в своей вдохновенной «Розе мира» возвел Александра — Федора Козьмича в сонм небесных праведников, поставил его во главе «просветительных сил России». Легенда эта всегда будет волновать историков, писателей, мыслителей и просто всех, кто хочет понять эту удивительную страну.
Анатолий Смирнов
Разгадка смерти императора
Внезапная кончина 18 февраля 1855 года Николая I породила легенды. Одна гласила, что Николай не мог пережить неудачи Крымской кампании и покончил с собой, другая обвиняла лейб-медика Мандта, иностранца, в том, что он «уморил царя». При всей несовместимости легенд слухи совпадают в главном — в убеждении о неестественности смерти государя. Легенды эти, распространившиеся с молниеносной быстротою, были настолько тревожны, что уже в первые дни после кончины Николая потребовалось правительственное оповещение о событии 18 февраля, чтобы их пресечь. 24 марта 1855 года «