— А ремонт?
— Ремонт тем более.
— Да что вы это такое говорите?!.. — возопил возмущенный клиент так, что даже неприступная Дуняша, уже без гламурной леечки, выглянула из-за двери с табличкой «Посторонним входить запрещается». — Это же… произвол!.. Халатность!.. Головотяпство!.. Нанесение морального ущерба!..
Посетитель яростно грохнул об стол факсом, и Синекуров едва успел отдернуть пальцы и дырокол.
— Я буду жаловаться в письменном виде!.. — уже не просто кричал, а громыхал Николаев. — В милицию!.. В прокуратуру!.. В торгово-промышленную палату!.. В ООН!.. МЕНЕДЖЕРА СЮДА!!! Я требую менеджера!!!.. немедленно!..
— Кто звал меня? — певучий звучный голос донесся почти сразу же из-за спины отплывшей в сторону, как выдвижная панель, Дуняши, и в общий зал вошел, чтобы не сказать, прошествовал — Сам.
— Ваш… Ваш… этот!.. Он, ни в чем не разобравшись, говорит, что это я виноват в том, что мой факс не работает!
— Изложите ваши претензии в трех экземплярах на мое имя. Ваше обращение будет рассмотрено в установленном порядке в оговоренный процессуальным кодексом срок, — порекомендовал Артур Эдуардович, с надмирным достоинством глядя поверх головы злосчастного факсовладельца, а потом сообщил всем, кто слушал: — Сейчас я должен вернуться в свой кабинет: мне должны позвонить исполнительный директор, председатель совета попечителей и президент. У нас остался незаконченный разговор. Трансконтинентальные контракты, назначения, продвижения, корпоративная политика, перспективное планирование — обо всем они хотят знать мое мнение. Иногда это так утомляет… Но я же понимаю, что, если мы хотим добиться процветания нашей фирмы, мы должны работать все вместе, не покладая рук…
— Мой факс, за который деньги плочены, не работает! Он находится на гарантии! И я же еще должен писать какие-то бумажки? — возмутился теперь реакцией и менеджера господин Николаев.
— Да, — довольный сообразительностью посетителя, кивнул Артур Эдуардович.
— Бюрократы! Планктон! Развели тут!.. — и клиент бухнул — и, наконец, попал могучим кулаком по розовому со стразиками производителю дырок.
Тот подпрыгнул как живой и угодил прямо в бочку с опунцией.
Звякнула, распространяя аромат заморского напитка, разбитая бутылка.
— Ах, так!..
— Апполинарий? — мелодичным голосом многозначительно проинтонировал менеджер, и Апполинарий Варфоломеевич с мстительным упоением вдавил в основание большую красную кнопку под столешницей.
По коридору прокатился гулкий звук — то ли удар колокола, то ли гонга, и дверь, так и не закрытая последним посетителем, распахнулась еще шире. На пороге офиса предстали трое громил в черной форме с вышитым серебряной нитью в золотой прямоугольной рамочке на спине словами «Секьюрити», все с напряжено-внимательными выражениями на лицах и черными дубинками наперевес.