После того, как каждый, сунув руку в кувшин, убедился, что сосуд пуст, Промеат опустил туда три белых и три черных камешка.
— Пусть начнет старший годами, а закончит самый молодой, — предложил он. Бледные от волнения, вожди кивнули.
— Хамма, Мать либов, испытай судьбу! — торжественно объявил Севз.
— Давай черные, — шепнула Майя Акеану. Они сидели в потайной каморке под возвышением.
— Даю! — Акеан нажал на плиту, и она легко двинулась в смазанных салом пазах. Нижняя часть кувшина с камнями, опущенными Промеатом, уползла, а на ее место встала другая с шестью черными камешками.
Хамма медленно разжала вынутую из кувшина руку.
— Не повезло! — вздохнул Севз. — Даметра, Мать яптов! Твой черед!
— Ревет, как буйвол! — поморщилась Майя. — Давай белые и не забудь убрать шестой.
За Даметрой белый камень вынул Айд, черный — Гехра. Последний из белых достался Гезд. Псталу остался всего один камень — явно черный. Но он полез за ним, а, вытащив, с проклятием швырнул в угол.
Потом Промеат опустил два камня для пеласгов. Эстипог вынул черный и погрозил Посдеону:
— Ну смотри, если тронешь поселения у Дельфиньего берега!
— Что ты, брат! — замахал руками тот. — Да я, как попаду домой, год в море не выйду!
Айд с Даметрой откровенно сияли, но Гезд, похоже, не радовалась удаче.
Наутро вожди племен, плывущих первыми, собрались в шатре Промеата. Надо было поделить корабли, обсудить погрузку и многое другое.
— Промеат, — сказала Гезд, — погоди хвататься за говорящие листы, послушай сначала меня.
— Конечно, Мать гиев! Но не смотри так печально. Ведь скоро ты будешь дома. А потом я приеду и поселюсь совсем рядом…
— Я все время прошу духов, чтобы это сбылось, а они в ответ внушают мне большую тревогу.
— И тебе? — встрепенулась Даметра. — Я думала, только яптские духи неспокойны. Вчера печень у жертвы была совсем черная…
— Я уважаю гийских и яптских духов, — пожал плечами Промеат, — но чего они хотят от менй?
— Чтобы ты уплыл из Срединной с первыми кораблями, — ответил за женщин Сим. — Я тоже прошу тебя об этом. Поверьте мне: готовится большое предательство.
— За этим стоит Громковопящий! — сверкнула глазами Гезд. — И его атлантская Змея!
— Полно, друзья, — сказал Промеат с упреком. — Севз ведет себя достойно, хотя жребий обидел его родичей — борейцев. И оолов, которые больше всех на него молятся.
— То-то и удивительно! — прервал его Сим. — Все белые камни достались племенам, наиболее преданным тебе.
— Тут не обошлось без плохого колдовства! — вставила Гезд.
— Или просто обмана. А видели, как он скорчился, когда ибры отказались от жребия?