16
После одинокого ужина в «Короне» в Саутволде Дэлглиш планировал вернуться в колледж к повечерию. Но еда оказалась выше всяких похвал, торопиться он не хотел, и все заняло немного больше времени, чем ожидалось. К тому времени как он добрался обратно и припарковал свой «ягуар», служба уже началась. Он сидел у себя в комнатах, пока во двор не упал луч света и из открытой южной двери в церковь не вышли несколько человек – вся небольшая здешняя паства. Дэлглиш направился к двери в ризницу. Оттуда наконец появился отец Себастьян и тут же запер ее за собой.
– С вами можно побеседовать, отец? – спросил Дэлглиш. – Или лучше отложить разговор до завтра?
Он знал, что в колледже придерживались обычая хранить молчание после повечерия, но директор поинтересовался:
– Это надолго, коммандер?
– Надеюсь, что нет, отец.
– Тогда лучше сейчас. Пройдем в мой кабинет?
Директор сел за стол и жестом пригласил Дэлглиша занять стул напротив. Их ожидала не совсем приятная беседа в низких креслах перед камином. Директор не собирался ни начинать разговор, ни расспрашивать Дэлглиша, не добился ли коммандер каких-нибудь результатов. Совсем наоборот, он сидел молча, без намека на неприязнь, словно проявляя терпение.
– Отец Мартин, – начал Дэлглиш, – показал мне дневник миссис Манро. Похоже, что Рональд Тривз проводил с ней больше времени, чем все думали. К тому же именно она нашла тело. Поэтому любое упоминание о мальчике в дневнике очень существенно. В особенности меня интересует последняя запись, которую миссис Манро сделала в день смерти. Явное свидетельство того, что она обнаружила какой-то секрет, и он ее встревожил. Разве вы не посчитали это важным?
– Свидетельство? – удивился отец Себастьян. – Какое судебное слово, коммандер. Я посчитал это важным, поскольку, очевидно, это было важно для нее. У меня были опасения насчет того, стоит ли читать личный дневник, но так как отец Мартин сам посоветовал его вести, то ему стало интересно, что она там написала. Такое любопытство естественно, хотя я не могу отделаться от мысли, что дневник следовало уничтожить, не читая. События, однако, кажутся понятными. Маргарет Манро была умной и здравомыслящей женщиной. Она обнаружила что-то, что ее беспокоило, доверилась тому, кто за этим стоял, и осталась довольна. Какие бы объяснения она ни получила, они ее успокоили. Если бы я стал что-то расследовать, то ничего бы не добился, а вот навредил бы прилично. Уж не думаете ли вы, что мне следовало созвать весь колледж и поинтересоваться, не было ли у кого-то тайны, которой он поделился с миссис Манро? Я предпочел поверить дневнику, где ясно написано, что ей все объяснили и в дальнейших действиях отпала необходимость.