– Я и без того собиралась к Мите пробиваться! – подхватила Анна.
– Ну вот, значит, получаешь боевое задание, – усмехнулся Соболь.
– И если там все шьют белыми нитками – садись писать письмо товарищу Сталину, – серьезно сказал Иван. – Он должен знать, в конце-то концов, какие безобразия и самовольства тут у нас творятся!
Не удержавшись, Павел покрутил пальцем у виска.
– Понял?
– Нет, не понял. – Борщевский говорил уверенно. – Мы с тобой управу ни на Аникеева, ни на Коваля не найдем. Над ними руководство есть. Просто никто пока не сигнализирует.
– Слушай, Ваня… Извиняюсь, конечно… Хочешь – попробуй мне после такого даже в рожу заехать… Я тут слыхал, ты с водкой крепко подружился в последнее время? Мозги часом не пропил?
Борщевский не заставил себя ждать. Резко вскочил с дивана, сжал кулаки, двинулся на Павла. Но на плечах у него с коротким отчаянным криком внезапно повисла Анна, и это охладило Иванов пыл. Пальцы разжались. Сунув руки глубоко в карманы потертых галифе, он попытался сохранить хотя бы видимость спокойствия:
– Я тебя, кажется, уже как-то по-хорошему просил: прекращай эти свои разговоры и намеки в адрес товарища Сталина. Одно дело – Гонту забрали, и совсем другое…
– Черт! Когда до тебя дойдет, бритая твоя голова! – перебил Соболь, теперь в голосе звучало плохо скрытое раздражение: – Все это – одно большое дело! И вагоны с трофеями, которые самовольно, без приказа Берии, никто увести у Жукова не посмел бы! И то, что мы с тобой вчера в лесу наворотили! И арест командира, да и меня вот так загребли ни за что! Обо всем знают, где надо! – Павел ткнул пальцем в потолок, будто бы тот, кто принимал все решения, впрямь сидел именно у них над головами. – Не будь таким наивным, ты ж боевой офицер! Забыл лес под Каменцем? Хрен с ним – других случаев навалом, сам же мне назовешь! Скольких толковых людей, настоящих мужиков и даже партийцев особисты свели в могилу только за четыре военных года? А чего эти суки из НКВД творили до войны, забыл разве? Ваня, ну почему ты всем им веришь? Что должно случиться, чтобы ты понял в конце-то концов: нет на них в нашей прекрасной стране управы! Нигде! Ни в Киеве, ни в Кремле, ни в небесной канцелярии! Если такая, конечно, имеется… – Павел перевел дух, отметив непонятно зачем: так разошелся, что уже и курить не тянет. – Насчет Киева… Аня, кто там к командиру приезжал? Как фамилия?
– Мурашко. Откуда – не припомню сейчас. Митя не говорил, это мужские дела…
– Киевский военный округ, – уверенно сказал Соболь. – Вот бы на эту самую Мурашку выйти. Шанс реальнее, чем Сталину писать. Согласись, Иван.